Гарем шоколадного зайки. Дело гангстера боится - стр. 27

– Подожду вас в машине, – неожиданно произнес Дима, когда подруги уже были на улице. – Думаю, что, как женщинам, вам будет одним сподручней разговорить мать Богдана.

– Что же, дело твое, – кивнула Кира. – Заодно и машину покараулишь.

И она кинула взгляд в сторону местных пацанят, которые с видимым интересом присматривались к чужой машине.

Они ожидали, что Богдан может отсиживаться дома.

Однако, когда друзья позвонили по домофону в нужную квартиру, удивленный женский голос произнес:

– Богдан? Но его нету, он в отъезде.

– Надежда, это вы?

– Да.

– Тогда откройте, мы хотим поговорить с вами о Марго!

– Марго? А что… что случилось?

– Она мертва.

– О господи! – ахнула женщина. – Не может быть!

– Увы, может.

– Ну, проходите же, проходите! – заторопилась Надежда. – Последний этаж.

Домофон щелкнул, впуская друзей в подъезд. В этом доме замком была снабжена не только входная дверь, но и двери, ведущие на этажи. Во всяком случае, на шестнадцатом, последнем этаже, где жила Надежда, это было именно так.

Если прибавить сюда еще внушительное количество замков на двух дверях в квартире Надежды, то в случае пожара было больше шансов прыгнуть из окна и спастись, чем выбраться из прочно закрытого дома. Железная дверь при пожаре неизбежно бы перекосилась, замки заклинило, и то, что казалось жильцам вершиной безопасности, могло стать для них же братской могилой.

Но, услышав про смерть своей молодой подруги, Надежда Галчик забыла о всякой осторожности. Она распахнула двери своей квартиры навстречу друзьям и воскликнула:

– Что с ней? Передозировка? Отвечайте скорей!

Подруги переглянулись друг с другом. Дима как-то не упомянул о том, каким образом была умерщвлена Марго. Он только сказал, что бандиты пытали ее. Наверное, от пыток бедная девушка и скончалась. Но они не были уверены, стоит ли говорить об этом Надежде. На лице этой женщины и так жили одни глаза.

– А ведь я подозревала! – тихо прошептала она, опускаясь на стул, стоящий в прихожей. – Подозревала, что этим все и закончится. Сны мне в последнее время стали дурные сниться. То распятие на голой грязной стене, да не просто так висит, а вверх ногами. То туалет какой-то вонючий. То еще какая-то дрянь, таблетки, шприцы, а среди всего этого моя бедная Маргошка.

– Марго принимала наркотики?

Надежда кивнула:

– Много. И часто. Особенно она к ним пристрастилась после смерти Вадима и Марфуши.

Так звали родителей Марго. И подруги кивнули, показывая, что они в теме. Надежда была такой бледной, что девушки осторожно подняли женщину под руки и осведомились, где у нее кухня.

– Там, – слабо мотнула головой женщина. – Там у меня кухня.

Подруги провели хозяйку в указанном направлении, усадили на стул. И Надежда жалобно взглянула на них:

– А ведь и верно, хорошо бы сейчас чайку горяченького выпить. Внутри все застыло, словно сама умерла, а не бедная Маргошка.

За чаем, который быстро приготовила Леся, хозяйка немного отошла. Судорожно сжимая в руках огромную кружку, куда вошло почти пол-литра бодрящего напитка, она пустилась в воспоминания:

– Мы с Марфой очень хорошо дружили. Она была такая умная, такая… такая интеллигентная. Именно интеллигентная, другого слова я и не подберу. Причем интеллигентность у нее была врожденной. Марфа не умела завидовать, не умела злословить. Она была добра ко всем людям и чрезвычайно строга к самой себе.