Ганфайтер - стр. 41
Неподалёку от входа, где курили два судебных маршала, стояла пятёрка хорошо вооружённых ковбоев, с теми самыми красными шарфами. Догадаться было не трудно, что это отличительный знак людей Хоткинса.
«Ага, значит, папашка уже тут, ну-ну», – подумал я, мельком осмотрев компанию.
Соперников среди них у меня не было. Стрелков из револьвера можно сразу отличить по движениям и взгляду. Именно так я определил, что Харрисон – такой же ганфайтер, как и я. Один из ковбоев, которого я выделил, как более-менее опасного из пятёрки, положив ладони на рукоятки двух револьверов в низко опущенных кобурах, смотрел на меня из-под полей низко надвинутой шляпы.
До них было метров пятнадцать, и я, остановившись, пристально посмотрел на ковбоя, уже прикидывая, как буду их валить, так на всякий случай – что-то не нравилось мне, как парень, что смотрел на меня, отвернулся и заговорил с одним из своих.
Ещё раз окинув их пристальным взглядом, я приветливо кивнул маршалам и, открыв дверь, вошёл в фойе.
Меня уже ждали, и секретарь немедленно провёл меня в кабинет судьи. В кабинете было многолюдно. Кроме судьи, пожилого сухопарого мужчины болезненного вида, я заметил шерифа, Тома Ларкинса и троих мужчин, в одном из которых сразу определил Хоткинса, родственные черты не скроешь.
– Мистер Маккена? – спросил у меня судья.
Обернувшись к нему, я согласно кивнул головой, ответив:
– Точно, сэр. Это я и есть.
– Хорошо. Мы собрались здесь для того, чтобы выяснить одно не очень приятное дело касаемо… – на несколько секунд судья замялся, кинув быстрый взгляд на Хоткинса-старшего, который я успел перехватить, – … Джима Хоткинса. При полном расследовании этого дела выяснилось, что Том Ларкинс ошибся и не смог рассмотреть правильно. Путём повторного расспроса очевидцев выяснилось, что коня взял не Джим Хоткинс, а его знакомый Эндрю Барроуз, который скрылся в неизвестном направлении…
«Класс. Вот разводят. Интересно, чем они купили Ларкинса? Он не похож на тех, с кем можно просто так договориться», – подумал я, смотря на утирающего лоб судью, который закончил свои слова фразой:
– … так что я временно закрываю это дело, до поимки Эндрю Барроуза.
– Извините, сэр, за его голову уже назначена награда?
– Э-э-э, да. Двести долларов.
– За живого или мёртвого? – уточнил я, чем ещё больше ввёл судью в ступор.
– Э-э-э, и за мёртвого тоже.
– Хорошо, – сказал я и, окинув взглядом всех присутствующих, вышел из кабинета, делать мне здесь было нечего.
«Уроды, всё как у нас, у кого есть деньги, тот и правит», – сердито подумал я, выходя на улицу.
Рядом со мной встал вышедший следом шериф.
– Чем он купил Ларкинса? – спросил я, не глядя на него.
– Не знаю. Попробую выяснить. Не нравится мне всё это.
– Да, развод по-русски…
– Что?
– Я спрашиваю, Харрисона тоже выпустят?
– Этого уж точно нет. С такими прегрешениями выходят не скоро, – ответил шериф.
– Начинаю сомневаться. Ладно, пойду искать этого Барроуза, – сказал я, сплюнув на землю.
– Зачем? Деньги?
– Да, я фактически на мели, – ответил я.
На самом деле это было не совсем правдой, но нужно же было найти причину, почему я его ищу. Я собирался не много не мало, а опустить на деньги Хоткинса-старшего, причём так, чтобы тот ничего не понял. Справедливость есть справедливость, тем более, судя по виду, этот Хоткинс ещё тот «Скрудж», так что удар по карману будет для него очень болезненным. Думаю, ему сына потерять легче, чем деньги.