Гамбургский симпатяга. Живые стеклышки калейдоскопа - стр. 46
– Адольф, а какую выгоду вы сулили своим пассиям?
Все-таки дед был непростым человеком. «Пассия» – словечко замечательное. Тут тебе и любовница, и дама сердца, и предмет обожания. Почувствуйте, как говорится, разницу: сексуальная партнерша – и пассия. Проститутка и – прелестница. Харрасмент же вообще, по новым правилам, любое домогательство. В данном случае сексуальное. То, что раньше называлось заигрыванием. Правда, Харви Вайнштейну, одному из самых влиятельных кинопродюсеров Голливуда, обвинение в сексуальных домогательствах стоило недешево. Двадцать три года лишения свободы. Таков был вердикт американских присяжных. Более восьмидесяти актрис обвинили Вайнштейна в понуждении к сексу, а не просто в заигрываниях. Выслушав приговор, 69‐летний Харви зарыдал перед телекамерами. Зарыдаешь. К фильмам уже не вернуться… И к актрисам тоже. А ты не замай, старина Харви!
Лупейкину, конечно, столько не светит. Что он, старшина дебаркадера, мог сулить, например, инструктору райкома партии? Или переводчице с японского языка, которая пошла купаться наголяк, а когда выходила из Амура, Лупейкин ласково набросил ей на плечи заранее приготовленное махровое полотенце? Мы с Пыжиком видели картину ухаживания Лупейкина за приезжей дивой собственными глазами из кустов тальника. На суд, во сне, меня и вызвали как свидетеля. Переводчица здесь возникает потому, что она приехала с капитаном-пограничником расследовать факты местной фарцовки. В порт Маго заходили под погрузку дальневосточным лесом японские огромные корабли – мару. Они были великолепны, мару из Страны восходящего солнца. Черт бы их побрал! С ржавыми якорями, обветренными и просоленными, на скуле. Скула – самая верхняя часть носа корабля с дырой, куда стравливается цепь якоря. Здесь слово «дыра» заменить нечем. Якоря не стравливают в отверстие. Есть специальный термин «якорный клюз». Но его мало кто знает. Местные жители менялись с японскими моряками. Мы им давали красную икру, черный хлеб и сливочное масло. Они нам – баретки, кофточки-батники, трехцветные ручки, зажигалки и газовые косынки. Разумеется, сладкую жвачку-чуингам. И все бы ничего – власти закрывали глаза на товарообмен. До тех пор, пока мы, подростки-десятиклассники, не организовали группу, состоящую из боевых пятерок. Мы взяли под контроль все суда, приходящие на Рейд морской сплотки. Еще немного – и ОПГ. Организованная преступная группировка. Вот тогда-то и приехал в нашу деревню плешивый капитан, которого сопровождала переводчица в белом плаще. Она сама была то ли нанайка, то ли японка. Лупейкин повез их на пикник, на правый берег Амура. А меня с Хусаинкой взял в помощники. Лупейкин делал вид, что спасает нас от разоблачения. На самом деле он спасал сам себя. Нити организованной фарцовки тянулись на дебаркадер «Страна Советов». Идеологом фарцовки был Адольф Лупейкин. Но мы, конечно, его роль тщательно скрывали. Лупейкин, когда выдавал нам очередную порцию пустых баночек под икру, хищно подмигивал и говорил: «Мафия бессмертна! Но пасаран…» При чем здесь клич испанских борцов за свободу? Крестный отец нижнеамурской мафии Адольф Лупейкин. Все дело было в стеклянной таре, куда расфасовывалась икра. Литровые и полулитровые банки. Других у нас не водилось. Лупейкин придумал использовать баночки из-под детского питания. За полулитровую банку красной икры японские моряки давали водолазку, зажигалку и пару ручек. И за маленькую баночку икры (из-под протертого яблочного пюре) давали то же самое! Скоро мы подошли к идее торговать японским дефицитом. «Боевые пятерки» придумали мы с Пыжиком. Старшие в пятерках знали только нас двоих. Лупейкина знали только мы. И тут приехал лысоватый капитан и загадочная переводчица в белом плаще и с миндалевидными глазами. Лупейкин срочно организовал пикник. Армянский коньяк «Четыре звездочки» по-прежнему пах клопами. Ну, не станет же капитан-погранец и его помощница пить дешевую маласовку!