Галина Волчек как правило вне правил - стр. 10
Не зафиксированными ни ею самой, ни педагогами остались первые мощные проявления актерских и режиссерских способностей, которым прежде негде было проявиться. Она не знала, что владеет главными актерскими качествами – заразительностью и магнетизмом. Во всяком случае, напор, с которым она подавила экзаменационную комиссию, через несколько лет проявится на сцене. Но прежде всего поразит всех парадоксальным сочетанием медлительности и стремительности, с каким ни на кого не похожая актриса Волчек будет подчинять себе пространство на сцене и в зале. Ее можно было бы назвать «мадам минимум движений» – внешний минимум нес мощнейший психологический заряд. Что, собственно, и показали уже первые работы Галины Волчек – актрисы еще совсем молодого и шального «Современника».
Получив «пять» в 1951 году, она не знала, что история с аттестатом зрелости, начавшаяся в Москве, закончится спустя сорок лет на Земле обетованной.
ГАЛИНА ВОЛЧЕК: – В 1995 году мы поехали на гастроли в Израиль. Повезли три спектакля и играли их в театре «Нога». Он тогда был основной площадкой для русских гастролеров. И вот как-то после репетиции я возвращаюсь в гостиницу. Вдруг телефонный звонок. Голос на том конце провода был такой взволнованный, срывающийся, что я поняла – звонит не просто поклонник. «Галина Борисовна, это говорит ваш учитель, если, конечно, помните…» – «Михал Мироныч! – закричала я. – Да как же я вас забуду!!!»
Она пригласила его на спектакль, после он робко зашел за кулисы, и она сразу же его узнала – такой же длинный и сутулый, как вопросительный знак. С ним были жена и дочь, и Волчек обнимала его, целовала. Ее артисты устроили ему овацию. Похоже, что у старого учителя с Перовской улицы наступил звездный час.
1950
{МОСКВА. КВАРТИРА НА ПОЛЯНКЕ}
В зеркале на стене, рядом с гробоподобным шкафом – отражение. Припухшие губы, нос картошкой и к тому же с родинкой. «Фигура тоже подгуляла», – говорит само себе изображение, придирчиво осматривая большую грудь.
Изображение кривится, подрагивает, руки вытирают глаза.
Собственная внешность прочно поселила в ней комплекс гадкого утенка, которому нет места ни на сцене, ни уж тем более на экране. Комплекс усиливало окружение – стройные красотки, милашки, на которых любая модная вещь, добытая с боем, сидела как на манекене. А она не вписывалась ни в какую группу типажей, готовившихся к актерской карьере. Ей даже темно-синий в полоску костюм (юбка и пиджак) сшили у мужского мастера. Борис Волчек ничего не понимал в женских туалетах и сделал для единственной дочери все, что мог, – отвел ее к лучшему в Москве мужскому портному.
Ни о какой актерской карьере не могло для нее быть и речи рядом с женой Ромма актрисой Еленой Кузьминой. Она олицетворяла для Волчек идеал кинематографического изображения – графически тонкие черты лица, голубые с холодком насмешливые глаза, чувственно очерченный рот. Галя изо всех сил старалась перед зеркалом артикулировать, как Кузьмина, и курить, богемно откинув руку. Выходило смешно, отчего ее зажим рос, как сорняк в огороде. Сама Кузьмина ломала голову над будущим Гали.
ГАЛИНА ВОЛЧЕК: – Елена Александровна, Леля, много раз перебирала вместе со мной все профессии, которые, она думала, подойдут мне – толстой, ничем не примечательной, но любимой Галке. Папа осторожно мечтал о моей литературной карьере, наивно основываясь на моем удачном сочинении по Гоголю. И только один человек на этой планете знал, что я давно выбрала единственно возможное для себя дело.