Галицька сага. Ante bellum - стр. 23
– Так, может, наоборот, – высказала я предположение, – во двор вышли? На свежий воздух?
– А я думаю, что все не так уж просто! Да и ты вовсе не проста, деточка! Ходите тут, все высматриваете да вынюхиваете, да по углам шныряете! Сначала Алина эта, теперь вот ты! – говоря так, мужчина неожиданно перешел на крик и резко поднялся со своего места. В руке, которую он до этого момента прятал в диванных подушках, блеснуло лезвие кинжала. Короткой, обоюдоострой, видимо, самодельной финки. – Парни меня успокаивали, – продолжил он тихо, но зло, – говорили, будто я все выдумываю. Всех накручиваю и зря подозреваю. Но я всегда чувствую угрозу, исходящую от людей. И от тебя ее чувствую! Поэтому я тебя сейчас буду резать, деточка!
Я растерянно моргнула, тоненько взвизгнула, испуганно попятилась к двери в коридор и разжала пальцы. Разумеется, бутылка выскользнула, с грохотом упала на дощатый пол, но почему-то не разбилась, а, стукнувшись дном об пол, зашаталась и завалилась на бок. Мы с мужчиной синхронно посмотрели на бутылку, а потом подняли глаза и уставились друг на друга.
– Пожалуйста, не надо, – прошептала я, трогательно прижимая к груди ладошку. Разумеется, ладонью я прикрывала парочку сюрикенов, которые успела достать из потайного кармана, пока отвлекала внимание противника с помощью бутылки.
– Так все говорят: «Пожалуйста, не надо», «пожалейте», «я так молода», «вы же обещали!», – хихикнул мужчина, брызжа слюной, – но этого не избежать, детка!
– Кто это «все»? – практично уточнила я.
Вместо ответа он ухмыльнулся и очертил кистью, в которой зажимал финку, нечеткий полукруг в воздухе. Словно пытался показать нечто неопределенное или мысленно уже разрезал чью-то плоть.
– И много их было?
– Кого?
– Тех деточек, которых вы обещали не убивать! И вернуть родителям невредимыми!
Сначала мой противник радостно-протяжно «гыкнул» и захихикал, прищурив глазки, довольный в предвкушении любимой забавы. И было решительно двинулся ко мне. Но неожиданно замер, на застывшем лице отразились работа мысли и осознание только что услышанных слов.
– Именно! – злорадным тоном подтвердила его догадку. – я знаю, кто все вы и чем занимаетесь! А также знаю, где вы прячете девочку!
– Наш папочка оказался экономным? – то ли спрашивал, то ли утверждал он. – значит, решил не платить? И за дверью меня ждет группа захвата? Вот почему парней не слышно! Повязали, значит? А тебя они отправили меня отвлекать и выманивать, значит? Здорово придумано! Нет, правда! Но я живым не дамся! И ты не думай, детка, не надейся зря, порешить тебя я всегда успею! Правда, придется быстро. Не поиграть с тобой! – с явным сожалением он сокрушенно покачал головой. – но что ж, так, значит, надо. Мне же еще с бизнесменовой доченькой нужно разобраться. Дочь экономного папы тоже умрет быстро – зато я все успею! Обязательно успею!
– А тебе бы хотелось зарезать ее медленно, не торопясь и смакуя удовольствие? – внимательно вглядываясь в его лицо, негромко протянула я.
– Зарезать хотелось бы, – словно эхо повторил он и сглотнул слюну, – это ты меня так отвлекаешь? Чтобы снайпер успел прицелиться? Он не рискнет, тебя побоится зацепить. Сейчас ты тоже на линии огня, деточка!
Я терпеливо ждала, когда мужчина выговорится. Вдруг сболтнет что-то важное и для меня полезное. А тем временем медленно двигалась вдоль стены, чтобы обеспечить себе более удобный угол для броска. Наконец он замолчал, сжал тонкие губы в нитку и решительно двинулся в мою сторону, занеся повыше руку с ножом. На секунду я наклонилась, сбрасывая туфли, а когда выпрямилась, метнула звездочку в кисть мужчины. Он горько вскрикнул, выронил финку, другой рукой ухватился за звездочку и выдернул из раны. Что, между прочим, обычно бывает большой ошибкой, ведь на кисти много вен и артерий. И теперь кровь станет беспрепятственно хлестать из глубокого, неперевязанного пореза.