Галера для рабов - стр. 7

– Гы-гы, – хохотнул Костровой, перекрывая плешивому путь к отступлению. Тот окончательно струхнул, прижался к стене, словно собрался ее продавить и спрятаться в другом измерении.

– Фу, гадость, – поморщился Желтухин, отодвигаясь подальше. Одного взгляда на это жалкое существо хватило понять, что это не тот объект, которому пора начистить рожу. – Вы что за феномен, любезный?

– З-зачем вы меня пугаете? – заикался толстяк. Он обливался потом, маленькие глазки затравленно перепрыгивали с одного полицейского на другого. – М-меня нельзя пугать…

– Потому что боитесь? – гоготнул Костровой. Он уже вернулся в свой образ и не видел повода не поострить.

– З-зачем вы и-издеваетесь? – лопотал толстяк. – Я важный человек, я работаю в…

– Т-с-с… Нас не волнует, где ты работаешь, – прошипел Желтухин, выстреливая пальцем в съежившегося человечка. И тот затрясся, словно в него прицелились как минимум из базуки. – Фамилия!

– А-аркадьев… Зиновий Филиппович Аркадьев… П-послушайте, со мной вчера такое стряслось, я в полном трансе… Меня напоили, похитили… Я очнулся в какой-то каюте, с больной головой, документы выкрали, забрали телефон… Господи, да что такое происходит? Со мной был шофер-телохранитель, я не знаю, где он… Послушайте, это… не вы меня похитили? – толстяк позеленел от страха, сморщился, как спущенный мяч.

– К сожалению, нет, Зиновий Филиппович.

– А вы к-кто?

– Полиция.

– Слава богу, ну, наконец-то… – и осекся, не обнаружив в хмурых лицах даже намека, что господа при исполнении.

– Нашему полку, полагаю, прибыло, Желтухин, – констатировал полковник.

Распахнулась дверь по диагонали напротив, Желтухин резко повернулся, вскинув кулак. И долговязый взъерошенный тип с глазами навыкат, в мятой рубашке, вылезшей из брюк, в страхе отпрянул. Кулак, поколебавшись, опустился, не проложив дорогу до цели.

– А это что за тип? – удивился Костровой. Желтухин злобно хохотнул.

– Вы не смеете, я министр! – взревел долговязый.

– А нам насрать, – не очень-то любезно отозвался Желтухин, отступая назад. – Выходите, господин министр, или как вас там, не стесняйтесь. Здесь вы, как в бане – без регалий и ответственных должностей. Чего вы там зависли? Не буду я вас бить.

Но тот уже передумал выходить в коридор. Собрался захлопнуть дверь и забаррикадироваться у себя в каюте. Но Желтухин выставил ногу и схватил долговязого за грудки, поволок к себе. Желание набить кому-то морду не давало покоя. Кажется, он нашел «желающего».

– Вы не имеете права, я буду жаловаться, вы об этом сильно пожалеете… – бормотал долговязый, выпучивая глаза до предела. – Моя фамилия Глуховец, меня зовут Николай Юлианович, я региональный министр здра… – он пулей вылетел в коридор, вопя, как базарная баба. – Безобразие! Что вы себе позволяете?! – ударился о стенку, отлетел от нее словно мяч и всей своей нехилой массой обрушился на ногу полковника, которая не была рассчитана на подобные перегрузки. Федор Иванович взревел, как гром небесный, оттолкнул от себя долговязого и издал такую закрученную тираду, что удивились все и даже Глуховец.

– И куда прокуратура смотрит? – усмехнулся Желтухин.

Раздались размеренные и отчетливые хлопки в ладоши. Приятный женский голос произнес:

– Браво, одно из богатейших выражений планеты.

Обернулись и застыли все четверо. Полковник покраснел, как китайский флаг. В глубине коридора, недалеко от выхода на палубу, стояла привлекательная молодая женщина с хорошей осанкой. Она не выглядела помятой, впрочем, брючный костюм, подчеркивающий изгибы фигуры, был сшит из практически немнущейся материи. У нее были темно-русые волосы до плеч, на плече висела сумочка, которую она сжимала за ремешок. Приятное лицо с ямочкой на щеке и сжатыми губами казалось спокойным, только жилка в височной области слегка подрагивала, но это мог заметить лишь человек с хорошим зрением.