Гадалка. Любимый таролог герцога - стр. 12

— Ох!
— Как она могла?
— Сказала, что не станет рожать бастарда, и ушла.
— А что же герцог?
— Кто его знает…Если отпустил, значит, не так уж и нужна была.
Под гул в ушах поднимаюсь с места и, не разбирая дороги, плетусь в парилку, чтобы отхлестать себя до слез веником. На пол пути сворачиваю, понимая, что сердце просто не выдержит. Оно и так заходится бешеной скоростью, что аж дышать тяжело.
Обхожу баню и по шлифованным бревнам сползаю на землю. Ну почему разговоры о нем преследуют меня даже здесь? За что мне такое мучение?
Слез, как ни странно, нет. Я просто смотрю в одну точку, рассеянным взглядом замечая, как первая вечерняя звезда, появляется на лиловом небе.
Мысль о том, чем сейчас занят Роул, никак не хочет покидать мою голову. Я представляю, как он стоит у окна и смотрит на ту же звезду, что и я. Думает ли он обо мне? Вспоминает ли? Хотя бы иногда…
Когда собираюсь с силами и заставляю себя вернуться к гостьям, очередной удар в виде появления Эльмы уже не действует на меня. Я просто обреченно вздыхаю, посылая мирозданью вопрос: «Сколько это издевательство будет продолжаться?»
— Аннушка, милая! — Эльма бросается ко мне с поцелуями, а я задерживаю дыхание, чтобы не уловить запах Роула, исходящий от нее. Уверена, она ублажала его и сегодня ночью, — как только узнала, что ты собираешь девичник, решила, что непременно должна быть!
— А как же работа? — ерничает одна из девушек, намекая на ночную профессию Эльмы.
Она не обращает внимания на колкости и быстро стягивает верхнюю одежду с помощью служанок.
Глазами ищу графин с вином или чем-то покрепче, но на столике только чай. Одним глотком осушаю чашку и жмурюсь, с горечью принимая, что пытка продолжается.
— Отработала днем! До завтрашнего вечера я совершенно свободна! — язвит девица, намекая, на то, что Роул вымотан.
Нервно хватаю бочонок с медом, зачерпываю густую тягучую массу и остервенело размазываю по лицу. Моему примеру следуют остальные, считая, что время масок молодости и красоты пришло.
— И кто же этот счастливчик? — прищуривается Нина, почуяв угрозу.
— Герцог Алгарский! — отвечает Эльма, гордо задрав нос, будто он ее не услуги ее покупает, а замуж предложил.
По нашим рядам проходится волна вздохов и придушенных возмущений, а я беззвучно, одними губами выдаю отборные ругательства. Не сиделось мне в тишине…собрала серпентарий.
Услышав ответ, Нина морщит носик и отсаживается подальше от Эльмы, выказывая свое презрение. Пальчиком оставляет липкие следы на щеках, и отмахивается от мошек, норовящих полакомиться медом.
— Лжешь ты все! — фыркает, даже не глядя на расфуфыренную девицу, — герцог в трауре.
— Ну…герцог, может, и в трауре…а вот его член точно нет! — заливается смехом Эльма, а я сжимаю кулаки, подавляя желание врезать ей. От души! Прям так, чтобы глаз заплыл!
— И какой он, герцог Алгарский? — словно о божестве шепчет циркачка? — говорят красивый мужчина.
— Очень! — горделиво выпрямляется Эльма, — сильный, мужественный…выносливый, что немало важно!
— Тебе-то что, с его выносливости? Неужели думаешь, ты у него надолго? А может, замуж за герцога собралась? Попользует тебя и найдет кого посвежее, — колет Нина.
— Найдет он…как же! — мгновенно грустнеет Эльма, опускает голову и делает вид, что рассматривает ногти, — такой грубиян…Слова от него ласкового не дождешься. «Раздевайся. Одевайся. Уходи.» Так что, если мечтаете в его постели оказаться, можете не лелеять надежду о романтичных свиданиях под луной. Черствый мужлан, — фыркает девица, — но у меня хватит терпения растопить его сердце.