Г.Р.О.М. 4 - стр. 28
– Там его взяли? – уточнил я.
– Нет, – она помотала головой. – Менты проспали, потом меня спрашивали, куда он делся. А он на работу поехал, вот где-то по дороге и взяли.
– Понятно. А сейчас чего они припёрлись?
– Ну, – Катька поправила полотенце, – чтобы сказала, что он пистолет при мне доставал. Может, что мне угрожал, может, ещё кого-то убить обещал. Короче, сказали, чтобы я про пистолет не забыла, когда следователь придёт или к себе вызовет.
– А теперь слушай сюда, – чётко сказал я, взял карты со стола и перетасовал. – Этим двоим сейчас не до тебя будет. Но ты, если не хочешь, чтобы тебя саму казённый дом ждал, – я положил колоду на стол, – говоришь следаку всё, как мне… но про ствол ни слова. Ну и про таблетку помалкивай. Вечером встретились, утром ушла – и всё. Сделаешь так – про пистолет никто не вспомнит. Его не было. И мы забудем, что ты к этому причастна. Так тебе спокойнее будет, поверь, девочка.
– Но эти двое…
– Я же тебе сказал – больше не побеспокоят. Я тоже ворожить умею, – я достал купюру в сотню, сверху прижал картами. – Деньги тебя ждут. Вот и выбирай – казённый дом или бабло, девочка.
Что она выбрала – ответ понятен, денежка тут же перекочевала в её руки.
А я спокойно ушёл. Дальше нас с Костей ждало веселье.
– Атас! Эй, веселей рабочий класс! – орала магнитола из девятки. – Танцуйте, мальчики, любите девочек! Атас!
Костя Левитан возился с гаечным ключом, сидя на корточках у колеса девятки, а Филиппов – рыжий опер, любитель группы «Любэ», сидел на капоте моего «марка» – вот же гад – и раздавал команды. Волосы у него рыжие, давно не стрижены. И правда – кукла Чаки, если бы она была в человеческий рост, материлась и пила столько пива.
– Да кто так крутит, мляха-муха? – возмущался он. – Ты возьми ладом ключ и крути! Учить всему надо?
– Д-да нормально у меня…
– Дэ-дэ-дэ, – передразнил его Филиппов. – Только и умеешь – пэ-пэ-пэ да дэ-дэ-дэ…
Ну и гадина же. Человек ему помощь предложил, а этот тип, охреневший от собственной безнаказанности, его самого заставил всё делать, ещё и издевается над заиканием.
Костя – парень крутой, да и если в конторе кто-то решит посмеяться над ним за его спиной, за него любой из наших этому шутнику пасть порвёт. Но мент издевался, не чувствовал опасности. Глядя на его наглую рожу, вдруг захотелось утопить его вместе с Раскольниковым в том самом туалете.
Но его ждёт другая судьба, а пока пришла пора немного проучить его.
Костя, заметив меня, поднялся, вытер лоб. Руки в масле и грязи.
– Ну и чё ты встал? – возмутился Филиппов, ещё не заметив меня.
– В машину его! – распорядился я.
Левитан хмыкнул, взял опера за полосатый свитер, оставив на нём следы масла, и уверенно взял в удушающий. Филиппов захрипел, а я тут же забрал пистолет из его кобуры и ксиву. Этой же ксивой махнул в сторону прохожего.
– Милиция! – рявкнул я, чтобы он прошёл мимо.
Впрочем, народ наученный, что лезть не надо, и парнишка торопливо отправился по своим делам. А Филиппову я рявкнул прямо в ухо:
– ОСБ!
Он обмяк так, будто душа покинула тело, едва услышав те самые три буквы, которые нечистые на руку сотрудники милиции боятся услышать больше всего на свете. Сразу и про свой ствол забыл, и про корочку. Всё равно против ОСБ не поможет. Ведь именно этот отдел занимается такими ментами, как Филиппов.