Фурия Первого консула - стр. 30
– Так легче держать равновесие, – крикнула с земляного бортика Амара.
– Я и так отлично держу, – упорствовала девочка.
– Это сейчас, – сказала Амара. – А когда Аякс вдруг взбрыкнет, увидишь, что не очень-то.
Темноволосой курчавой девочке с глазами цвета спелого ореха исполнилось восемь лет. Подняв голову, она фыркнула – и Амаре явственно представился Калар Бренсис Младший. Она прижала руки к животу и вздрогнула.
– Постарайся держаться бедрами, Маша, – крикнула она. – Голову прямо. Представь, что на ней стоит чашка с водой и тебе надо ни капли не пролить.
– Глупости, – с улыбкой отозвалась Маша, проезжая мимо Амары. И уже через плечо весело крикнула: – Зачем мне брать чашку воды на прогулку на пони?
Амара невольно улыбнулась. Улыбки этой долгой и безжалостной зимой стали редкостью. Столько великих и ужасных событий случилось со всей страной, что легко было потерять из виду одну гибель, пусть даже отважного и верного державе человека. Одна жизнь была неизмеримой малостью в счете общих потерь.
Маше, когда она услышала от Бернарда, что мать к ней не вернется, от этого легче не стало.
Ребенку немного надо. Ему нужна мать. Одна потерянная жизнь обратила мир девочки в выжженную пустыню. Больше недели Маша ни с кем не разговаривала, а кошмары мучили ее до сих пор. Поначалу Амара с Бернардом пытались, успокоив девочку, отправлять ее обратно в свою постель, но четырежды за вечер ходить из конца в конец коридора оказалось слишком утомительно, а она толком не спала несколько дней. Теперь малышка что ни ночь шлепала ногами по коридору к тем, кто давал ей тепло и утешение, и засыпала, приткнувшись между ними.
Видят Великие фурии, Маша заслуживала улыбок и радости.
Даже если все это ненадолго.
Утреннюю тишину нарушил отдаленный рев воздушных потоков, несших по ясному небу гонцов или рыцарей Воздуха. Амара хмуро оглянулась на Гарнизон и, шепнув несколько слов Циррусу, своей фурии ветра, подняла ладони к лицу. Циррус преломил проходящий между ладонями свет, и Амара увидела несколько отдаленных темных фигур на фоне голубого неба, мчавшихся на северо-запад, юго-запад и восток.
Она нахмурилась. Полет к востоку от Гарнизона уносил летуна из алеранских земель во владения варваров-маратов. Примерно на юго-западе располагался обширный лагерь в Риве. На северо-западе лежал город-щит Фригия, теперь почти лишившийся своих местных защитников и стонущий под тяжестью беженцев из захваченных вордом частей государства, что мало чем отличало его от Кальдерона.
Амара на мгновение перевела взгляд на Долину, в который раз озирая бесконечные ряды палаток, шалашей, превращенных в жилье телег и фургонов, поднятых фуриями земли каменных куполов и прочих сооруженных на скорую руку укрытий. Рива не могла вместить и десятой части беженцев, изгнанных вторжением ворда. Те брели к городам между Ривой и Фригией, добирались и до самой Фригии, и до долины Кальдерон, где готовы были принять на себя свою долю общей ноши. А эта ноша, волей временного Первого консула, теперь утроилась.
Вторжение обернулось кошмаром. Из-за промерзшей за зиму земли, скудных запасов продовольствия и почти полного отсутствия медицинской помощи дети и старики ужасно страдали. Погребальные костры горели каждую ночь. С весенним теплом фурии ускорили созревание посевов, умерив голод, но для многих алеранцев пища опаздывала на недели, а иногда всего на несколько дней.