Фугу - стр. 10

– Это не про нас.

– Значит «нет»?

– Значит «нет».

– Тогда я прыгну один. Прямо сейчас.

– Ты это серьезно? Ты это действительно серьезно? – Первый раз за все время она удивилась.

– Время, время! Сейчас, или будет поздно.

– Стой! Ты ненормальный.

Нестор прыгнул на балюстраду. Спиной чувствуя голос, уже уплывающий вниз. Туда, где плач раздавался и скрежет, внятный, наверное, только ему, Нестору. И тут же, не оборачиваясь, соскочил на ленту, идущую вверх.

На идущем вверх эскалаторе старухи плакали в голос.

Нестор закрыл глаза, чтоб не слышать. И почувствовал, что сидит на ступеньке со стаканом в руке и бутербродом в другой.

Ступенька катилась вниз.

Нестор открыл глаза.

– Мне понравилась эта идея о стрельбе краской в обе стороны, мягко воплощающая в себе закон кармы, – говорил человек в шляпе, и говорил, кажется, уже давно. – Ибо когда мы своим неискушенным взглядом видим хулигана, который дал кюкеля хорошему человеку, мы можем не знать, что в какой-нибудь прошлой жизни было дело, что именно этот хороший человек дал кюкеля хулигану. Но можем догадываться, что что-то такое было между ними прежде и что теперь хороший человек только получил свой кюкель обратно. То есть выданный кюкель некоторым образом говорит о равенстве между тем, кто при этой передаче выглядит жертвой, и кто – агрессором, потому что, в сущности, никогда не известно, кто первый начал.

– А что такое кюкель? – спросил Нестор.

– Из слов это должно быть понятно, – сказал человек с бородой.

– Иногда еще держат кюкель в кармане, – сказал человек в шляпе, – а иногда держат сухим.

– Береги кюкель смолоду, а брюхо с голоду, – сказал бородатый.

– Только не пойму, при чем тут краска, которая стреляет в обе стороны, – сказал Нестор.

– Ну, – сказал человек в шляпе, – если кто-то первый кому-то второму дал кюкеля, то, может быть, этот второй дал кюкеля первому еще раньше, поэтому оба должны быть помечены одним цветом.

– Чтобы потом, наверху, желтое лицо под козырьком фуражки разобралось, чей кюкель был первым, – сказал человек с бородой.

– Нет, – поправил его человек в шляпе, – это затем, чтобы при новой встрече первый и второй узнали друг друга. И когда они встретятся – может быть, уже в другой жизни, – один другому сразу же даст кюкеля, не имея понятия об истинном кармическом смысле этого действия.

– А жестким вариантом той же идеи был бы пистолет, стреляющий двумя пулями в противоположные стороны, – сказал человек в шляпе.

Он достал из папки с завязочками чертеж пистолета, у которого было два ствола. Один глядел вперед, другой – в обратную сторону. Проглядывалась замысловатая конструкция затвора.

– Пистолет кармы, – сказал человек. – Предмет, с практической стороны бессмысленный, но в качестве метафизического концепта имеющий право на существование.

«Ставьте кюкель справа, проносите слева», – сказал голос из репродуктора.

– Может быть, в качестве метафорического концепта? – предложил человек с бородой.

– А что, есть разница?

Человек в шляпе вернул чертеж в папку и начал разливать по стаканам из бутылки, которую, кажется, так и не выпускал из рук.

Нестор съел бутерброд.

На панели балюстрады проплыло слово, нарисованное жирным шрифтом – не матерное, а скорее рекламное, за ним – другое.

Где-то в высоте – который уже раз – раздался стеклянный звон (сигнал мобильного телефона, который никак не мог сделаться звонком будильника).