Фрунзе. Том 5. Proxy bellum - стр. 6

– Афганистан?

– Местное духовенство за нас стоит крепко, как и крестьянство. Сотрудничество с нами выгодно и тем и другим, поэтому английских эмиссаров они сами нам сдают, – произнес Фраучи. – Прямо от самой границы их принимают. Так что там все хорошо.

– Новый Свет?

– Все неопределенно, – повел плечами граф Игнатьев. – Если обобщать – они хотят посидеть в стороне и понаблюдать. Да там и не ожидается большой драки.

– Кроме США, – поправил его Фраучи.

– Ну да. Но там Гражданская война и так идет. Там без этого никуда.

– А японцы?

– Они, как известно, полны противоречий. Но, скорее всего, попытаются решить как-то вопрос с Маньчжурией. В принципе, мы можем в любой момент заключить мирный договор, если откажемся от своих претензий.

– И кем мы будем в их глазах?

– Северными варварами, – улыбнулся граф Игнатьев. – Мы ими будем в любом случае.

– Я бы предпочел, чтобы они нас считали смертельно опасными северными варварами, с которыми не нужно связываться. Впрочем, конфликт этот нам в любом случае выгоден. Каждый день простоя для Японии приближает ее банкротство. Сколько они там линкоров заложили?

– Четыре новых. И это только линкоров. Там у них развернута большая судостроительная программа, которая была усилена после Портсмута и Скапа-Флоу.

– Усилена? – ошалело переспросил Фрунзе.

– Так точно, – кивнул граф Игнатьев.

– А куда там усиливать-то? И так денег нет.

– Именно по этой причине, я считаю, они попытаются в ближайшее время решить вопрос силой, вынудив нас заключить мирный договор. Полагаю, что они будут ждать момента, когда мы завязнем в боевых действиях на Балтийском театре, который заблокирует наш новый флот, не позволяя его перебросить на восток.

– А потом, в случае успеха, перебрасывать его будет некуда?

– Если не получится вопрос решить быстро – да. Но, повторюсь, они не заинтересованы в затягивании. Им важно завершить войну как можно скорее. Они готовы даже уступить юг Сахалина ради этого…

1931, май, 9. Москва

Михаил Васильевич пил чай.

С баранками.

Супруга сидела рядом и о чем-то щебетала. После той истории с вербовкой она очень активно пыталась «вляпаться» в новую историю. Но к ней, кроме отдельных неудачливых соблазнителей, теперь никто не подходил. Особенно после того, как с ней попытались восстановить связь британские агенты и люди Фраучи повязали и непосредственного исполнителя, и его кураторов. И вот теперь она сама искала в режиме «акулы» такого рода цели, из-за чего регулярно попадала во всякие забавные истории.

– Ты какой-то хмурый, – тихо произнесла Любовь Петровна, перескочив с темы.

– Предчувствие. Очень плохое предчувствие… – медленно произнес генсек и посмотрел на часы, мерно тикавшие на стене.

Был глубокий вечер.

Скоро должны были доставить вечернюю корреспонденцию. Самую важную. Включая заметки секретаря по итогам дня. И после чтения, если никаких форс-мажоров не наблюдалось, Михаил Васильевич планировал отбой. Прогулки он совершал по утрам, до завтрака. Так было легче проснуться и прийти в тонус. Так что вечера в обычные дни проходили достаточно спокойно.

Раздался звонок в дверь, от которого генсек невольно вздрогнул. Встал. Подошел к коридору и, не входя в него, открыл дверцу шкафа, где стоял кинескоп. Нажал на кнопку включения. Дождался прогрева. Пощелкал тумблером, переключаясь между камерами. И только после этого вышел в коридор перед дверью, который чисто технически был простреливаемым. Условно. Потому что входная дверь стояла металлическая в деревянной отделке и ни один из пистолетов или револьверов взять ее не мог. Но мало ли.