Фрунзе. Том 4. Para bellum - стр. 3
– Зачем столько аммиачной селитры? – на совещании, прошедшем неделю назад, задал вопрос Молотов. Он вообще часто спрашивал то, что многим было интересно, но спрашивать не хотели по какой-либо причине.
– Это хорошее сельскохозяйственное удобрение.
– Да. Но ведь крестьяне его не покупают. У них нет на него денег. Кроме того, они и не понимают, что с ним делать и зачем.
– А при чем тут крестьяне? Оно в первую очередь для военсельхозов.
– Но им столько не нужно!
– Не нужно. Пока. Мы же их расширяем.
– Но планы производства аммиачной селитры в несколько раз опережают ее ожидаемое потребление! Я специально проконсультировался. Планов и возможности поддержать это производство вводом достаточного количества новых военсельхозов у нас нет. И в ближайшие годы не будет. И куда избытки девать?
– Все верно, – кивнул Фрунзе. – Куда девать не секрет. Излишки охотно купят на мировом рынке. В Европе, особенно в районе Бенилюкса и Англии, все плохо с сельскохозяйственными угодьями, из-за чего там активно используют удобрения. Если наши окажутся дешевыми и доступными, то купят их. А они будут именно что дешевыми и доступными.
– А если не купят?
– То мы используем аммиачную селитру для изготовления взрывчатых веществ и применим для ускорения проходки участков. Как при прокладке железных дорог, так и каналов. Направленные взрывы творят чудеса.
– Так, может быть, сразу туда и направить?
– Обеспечение продовольственной безопасности для нас задача номер один. А вот все, что сверху… Вы ведь сами мне говорили, что стране нужно больше валюты.
– Все так… – покивал Молотов, и перешли к обсуждению сельского хозяйства.
Военсельхозы военными были лишь по форме ведомственного подчинения. И только из-за того, что иначе не получалось нормально их протащить, а потом еще и контролировать. Во всяком случае, изначально. В некоторой перспективе же их, конечно, передадут профильному ведомству, ибо армия из-за них и военстроев превращалась в своеобразную химеру, крайне перегруженную функционально. Государство в государстве с дублированием в том числе и хозяйственных функций. А это никуда не годилось, если, конечно, нет сильного противодействия и саботажа в правительстве…
Что в 1928 году в оригинальной истории начал разворачивать Сталин? Колхозы, то есть крохотные артели с очень небольшой площадью обрабатываемой земли и преимущественно ручным трудом. К 1940 году это привело к созданию 236,9 тысячи колхозов, между которыми делилось 150,4 миллиона гектаров пахотных земель. Эти примерно по 634 гектара на хозяйство.
Много это или мало?
Этой площади соответствует квадрат со стороной в 2,5 километра. Или округа небольшого села жителей в триста-четыреста. Ближайшая. Причем обрабатывалась она преимущественно вручную, так как тракторов на всех не хватало[1]. И на нужды каждого такого колхоза хорошо если имелся один трактор в произвольном техническом состоянии. Обычно один на несколько окрестных колхозов. С автомобилями все было так же кисло. Даже несмотря на организацию МТС – автоколонн с грузовиками и тракторами, которые действовали в интересах сразу группы колхозов. Но их катастрофически не хватало.
Да и с конной механизацией беда. Первая мировая война и особенно Гражданская нанесли непоправимый ущерб поголовью лошадей. Выбив их до крайности. А «черный передел» 1917–1918 года максимально затруднил разведение этих животных в необходимых для села объеме. Что усугублялось армейскими потребностями. Ведь даже обычная стрелковая дивизия в 1939 году требовала по штату 6200 лошадей.