Фрунзе. Том 4. Para bellum - стр. 28
Как следствие – банкротство или тяжелые убытки ключевых биржевых игроков. Массово. Эшелонами. Что повлекло за собой прекращение ими обслуживания своих долговых обязательств. А это уже ударило по банкам, запуская цепную реакцию. И ситуация острейшего дефицита операционных средств стала приобретать по-настоящему катастрофический характер. А банковская система США начала биться в агонии, увлекая за собой в этот прекрасный процесс всю остальную экономику. Включая финансовые обязательства федерального правительства, которому грозило в перспективе нескольких месяцев, край – года, полноценное банкротство.
Как несложно догадаться, «недалекие люди» в правительстве не хотели за все это отвечать. Потому что это в экономике они были двоечниками. А вот в умении прикрывать свою задницу и перекладывать ответственность на других – очень даже молодцы. Просто любо-дорого поглядеть.
Кто за все ответит?
Уж точно не они.
Вот охоту на банкиров и затеяли. Не на всех. А только на тех, кто так или иначе был причастен к «провоцированию Мировой войны». В первую очередь, конечно, за домами Рокфеллеров и Морганов. Но не только. Ведь долги нужно отдавать. А если отдавать некому, то и долгов вроде как нет. Тот самый «больной и бедный человек» решил, что избавиться от кредитора намного выгоднее, чем платить ему по своим совершенно неподъемным обязательствам. Так что в бегах к декабрю 1928 года был весь топ-50 банкиров США. Что, впрочем, никак не улучшало ситуацию в экономике Юнайтет Стейтс оф таки Америка. Вот вообще никак…
И, в отличие от оригинальной истории, тут кризис шел по радикально более тяжелому сценарию. В том числе и потому, что там первичный биржевой крах в конце октября 1929 года происходил на фоне сохранения определенного запаса ликвидных средств у крупных игроков. В том числе и потому, что банки США исправно получали выплаты от своих заемщиков в Европе. Что позволило отбить крах и даже как-то прокоптить около года. А это, в свою очередь, очень сильно смягчило падение.
Здесь же все буквально обрушались в пропасть. Складываясь как карточный домик. Да еще на фоне совершенно иного сценария в Европе. Не сулящего США ничего хорошего.
У Великобритании за годы Первой мировой войны долг вырос с 650 миллионов до 7,4 миллиардов фунтов стерлингов. И бо́льшая его часть была заимствована в США. Так, к 1934 году, несмотря на все выплаты и усилия Лондона, он был должен Вашингтону еще порядка миллиарда. С учетом реструктуризации и прочих чудес. И правительство Великобритании, как и правительство США, к концу 1920-х годов тратило порядка половины своих бюджетных доходов на обслуживание долгов.
Во Франции ситуация была еще острее.
У нее и долгов имелось на 1913 год вдвое больше, чем у Великобритании, и вышли они из войны хуже в плане набранных финансовых обязательств, из-за чего экономика лягушатников скрипела от непомерной долговой нагрузки, норовя обрушиться в любой момент. Чем и объяснялся довольно высокий градус пацифизма. Крепко и серьезно воевать с ТАКИМИ долгами выглядело сущим безумием.
И это только государственный долг. А ведь имелись еще и частные, которые в разы превосходили правительственные заимствования.
На этом Фрунзе и сыграл, обещая новую гонку морских вооружений. Для Франции это означало в 1926–1927 годах просто выбывание из клуба морских держав, то есть скатывания до уровня Дании или какого-то иного лимитрофа. Да и для Великобритании тоже катастрофу. США, кстати, также охотно пошли на купирование новой гонки морских вооружений, так как их федеральное правительство в эти годы едва-едва набирало денег на оплату экипажей кораблей и минимальное их обеспечение.