Фрилансер и его кот - стр. 3
Но вот, записывая прискорбно-обидную информацию о похищении у него из сеней двух алюминиевых фляг с бражкой, скончался, в самое сердце поражённый непорядочностью односельчан, Герард Ипполитович, а через семь лет и матушка покинула любимого сына, оставив его круглым сиротой без своей пенсии.
Вот в это время и начался в районе, как и во всей стране, образовательный бум, спасший нашего героя от голодной смерти.
Невозможно не заметить в этом спасительном процессе и руки провидения. Ни с того, ни с сего в давно пустовавшую квартиру скончавшейся агрономовой вдовы Марьи Гавриловны въехала некая Матильда Прокопьевна Кулебякина – женщина лет сорока пяти.
Несколько месяцев, живя рядом и каждый день видя друг друга поверх покосившейся ограды, соседи не только не делали попытки познакомиться и заговорить, а даже не здоровались.
Наконец в один прекрасный вечер, когда осеннее солнышко собиралось сесть, но ещё не село, и заметно осунувшийся Овсянкин ходил по дому, прислушиваясь к вою внутри своего желудка и жалуясь на жизнь престарелому коту Ваське, доставшемуся ему в наследство от родителей, робко постучавшись, вошла Матильда Прокопьевна и спросила не может ли он сделать ей контрольную работу по высшей математике.
С чего она взяла, что сосед её математик, рационально, без привлечения высших сил, объяснить тоже совершенно невозможно. Василий Герардович, отчасти шутя, сказал, что может сделать контрольную по любому предмету, были бы учебники.
– А по математике у вас есть?
– Есть.
– Значит сделаете?
– Сделаю.
– Вы голодны? – спросила заботливо Матильда Прокопьевна.
– С чего вы взяли?
– Ваши глаза светятся таким голодным огнём, какого я никогда не видывала, а в вашем животе дудят такие трубы, каких я никогда не слыхивала.
– Что вы говорите? Вы очень чутки и наблюдательны. Я действительно давно не ел.
Кулебякина, поднимая перед собой на воздух стайки воробышков и только что прилетевших синиц, непонятно что клевавших на дорожке во дворе, слетала домой и через десять минут вернулась с салатом из моркови, перцев и помидоров, дымящимся отварным картофелем и пирожками с яблоками.
– У меня в духовке есть ещё жаренная утка, но очень жирная, и я побоялась, что она повредит вашей ослабленной голодом печени.
Василий Герардович с жаром стал уверять её, что его печёнка переживала и не такие передряги, выходя из них здоровее прежнего. Соседка вторично разогнала божьих птиц и принесла утку, которую голодающий тут же спустил в желудок поверх уже находившихся там пирожков и салата с картофелем в то время, как Матильда и кот Васька сквозь сочувственные слёзы в четыре глаза наблюдали за этим необыкновенным процессом утоления голода.
– Зачем же вам учиться? – спросил Овсянкин, обсосав наконец последнюю косточку и вывалив утиные останки перед благодарным котом. – Вас учить только портить. Вы кем работаете?
– Бухгалтером в районной администрации.
– У Авдея Авдеевича?
– У него. Так вы его знаете?
– Как же мне не знать главного бухгалтера администрации?
– А мою фамилию вы когда-нибудь слышали?
– Признаться, не слышал. Я знаю имена только руководителей. А рядовыми сотрудниками я, к стыду своему, никогда не интересовался. Впрочем, я хотел спросить: разве нельзя начислять зарплату без высшей математики? До сих пор ведь вы обходились без неё, – сказал Василий Герардович, с удовольствием рассматривая её алые губки, курносый носик, блестящие глаза, тонкие брови и тёмно-каштановые волосы, причёсанные домиком, закрывавшие уши и собранные сзади в тяжёлый узел. – Скажите, много ли вы взяли производных и вычислили интегралов за время своей работы?