Френдзона: Выход - стр. 36
Какой же ты шикарный наощупь, Ромочка…
- Мрыська… - простонал он ей на ухо. А потом снова приподнялся на руках, но в этот раз Марфа его за это ругать не стала. А быстро и сосредоточенно стащила с него футболку.
Боже мой. Ромочка, какой же ты без одежды красивый, все-таки… Еще красивее стал.
Во-первых, волосами оброс не только в паху – на груди тоже. Во-вторых, оброс не только волосами, но и мышцами. Раскачался или само так – Марфе сейчас об этом не думалось. У нее в голове мутилось, когда она смотрела на все это великолепие в прямой и непосредственной близости – широченные плечи, вздувшиеся буграми руки, выпуклую грудь, покрытую темными густыми волосами. Хотелось это все трогать, целовать, что-нибудь еще… Но вместо этого Марфа просто ткнулась губами куда-то ему под ключицу и дышала. Как же ты пахнешь, Ромочка…
Она все еще дышала им, когда Ромкины ладони скользнули ей под спину. Безропотно прогнулась, позволяя Роме избавить ее от футболки. И зажмурилось под его еще больше потемневшим взглядом.
А дальше все понеслось совсем вскачь. Куда-то исчезли его джинсы и ее домашние трикотажные штаны. И белье тоже куда-то растворилась.
Марфа жалобно всхлипывала, выгибалась и терлась о Рому. Он что-то невнятно рыкнул, рывком разводя ей колени. Она почувствовала его пальцы там, между. Всхлипнула совсем громко. Не пальцы, Рома, нет, другое!
И он резким и глубоким движением дал ей это другое.
Волна неконтролируемой дрожи пронеслась по ее телу. Вся кожа покрылась колючими мурашками – холодными и одновременно горячими.
- Мрыся… - ожег он ей ухо хриплым выдохом. – Мрысечка…
Она обхватила его ногами за талию, руками за шею. Не надо сейчас говорить, Ромка, я тебя умоляю.
- Двигайся. Двигайся, пожалуйста.
Какой же ты послушный, мой мальчик…
Сильный глубокий выпад. Еще один. Чередой. Да-да, прости. Я поняла. Не мальчик. Ты просто…
Ой.
Марфа думала, что знает свое тело. Ну к тридцати-то годам можно узнать, где у тебя чего. А вот сейчас Ромка ей проводил экскурсию по ее собственному телу. И показывал, и рассказывал – где у нее чего.
Впрочем, экскурсия быстро сбилась в одно-единственное место. Марфе казалось, что у нее в теле просто нет других мест. И все ощущения там. Все концентрируются и концентрируются. Плотно, сверхплотно. Его движения, размашистые, наполненные, глубокие, резкие, быстрые – словно все наматывают и наматывают что-то и куда-то. А там уже нет места, там уже все так горячо и тяжело. И его движения уже почти болезненные, и хочется что-то сказать, но слов нет. И даже подумать страшно, что он остановится, оставит ее вот так. Но и дальше просто нельзя. Я уже не могу, Ромка, ты слышишь, не могу!
Марфа не знала, как он ее мог услышать. Услышал ли. И что вообще произошло. Просто словно вдруг в абсолютной темноте зажгли свет. Сначала крошечная икра, но она разгорается все сильнее и сильнее. И стремительно заливает светом все.
Марфу заливало, затапливало чем-то, чему она не знала названия. Ее почти вынесло. Но она все равно слышала, словно со стороны, как кричит. Как хрипло и надсадно стонет Рома, содрогаясь всем телом. И как этим же телом, как большим теплым тяжелым одеялом, после укрывает ее.
Она еще дрожит под ним. Он еще слегка пульсирует в ней. Они оба тяжело дышат.
И тишина вокруг.