Френдзона: Выход - стр. 27
Первое, безотчётное желание скинуть его руку Марфа смогла подавить. А вот вздох – нет. Через несколько секунд муж руку убрал.
- Я понял – у тебя болит голова.
- Клаус… - беспомощно выдохнула Марфа. Она и вправду уже несколько раз отделывалась словами про головную боль. Как же это… анекдотично. Но правду ведь не скажешь. – У меня на самом деле дико болит голова. Ты же видел – я даже за рулем ехать не могла сегодня, меня Роман привез.
Марфа сделала над собой усилие – и теперь сама примирительным жестом положила руку на грудь Клаусу. Через несколько секунд он положил свою руку сверху и похлопал.
- Давай спать, Марта.
Храпел этой ночью Клаус словно назло.
***
Утром Марфа проспала. Она проснулась от того, как хлопнула внизу входная дверь - это уехал Клаус. Схватилась за телефон – точно, проспала. Умывалась, чистила зубы и одевалась Марфа торопливо. А, спустившись вниз, Ромы там не обнаружила – ни на кухне, ни в его комнате.
Обнаружился Ромочка у забора, отделяющего их участок от соседского. И все вчерашние мечтательные - идиотские! – мысли разом вылетели у Марфы из головы.
Сентябрь в Мюнхене - это не то же самое, что сентябрь в Москве. Но все же для того, чтобы разгуливать без рубашки, да еще утром – не совсем сезон. Но разве подобный пустяк может остановить этого ненормального Ракитянского?!
Он стоял у забора, сверкая своими широченными плечами и шикарным в целом торсом, в одних только джинсах, и развлекал светской беседу соседку.
Марфа категорически никак не могла запомнить ее имя. Она даже не помнила, кто она по национальности – то ли китаянка, то ли японка, то ли вьетнамка. Про себя называла Йоко – по имени жены Джона Леннона, и всегда лишь обезличено здоровалась при встрече.
А вот Ракитянский с ней премило беседовал, облокотившись о забор. И все вчерашнее трепетное и, конечно же, неправильное – оно куда-то испарилось, уступив место жгучему желанию взять в гараже резиновый шланг и с оттяжкой вмазать по этой аппетитно оттопыренной заднице. Рома, это просвещённая Европа, тут на твою шикарную попу скорее мальчики клюнут, чем девочки!
- Марта! – замахала ей соседка. - Доброе утро!
Изо всех сил пытаясь нацепить на лицо дружелюбную улыбку, Марфа направилась к забору.
- А мы тут с вашим братом о погоде говорим, Марта.
Брат?!
- Юки ужасно милая, - богопротивный Ракитянский протянул руку и бесцеремонно прижал Марфу за талию к себе. – И приглашает нас сегодня в гости. Я сказал, что посоветуюсь с тобой.
Юки. Ну почти угадала.
- Спасибо, Юки, я посоветуюсь с мужем, - сладко пропела Марфа, пытаясь отодрать пальцы Ромы от своей талии. – Рома, дорогой, пойдем в дом, ты простынешь.
***
- Я смотрю, у тебя, оказывается, с немецким языком проблем нет – так мило ворковал с Юки! - прошипела Марфа, едва за ними закрылась дверь. – И оденься, бога ради! На дворе сентябрь!
- Так тепло же… - начал Рома, но осекся под ее взглядом. Нахмурился. Уставился недоверчиво. – Мрысь, ты… ты ревнуешь, что ли?!
- Я?! Ревную?! Тебя?! – Марфа громко и демонстративно расхохоталась, за что тут же поплатилась головной болью. Виски прошило огненной иглой, и Марфа прижала к ним пальцы.
- Марфа, ты что? – Ромкины пальцы коснулись ее локтя.
- Изыди, Ракитянский! У меня голова болит!
И сегодня это правда.
***
Вот не зря говорят – нельзя врать. Вчера она соврала мужу про головную боль – сегодня головная боль настигла ее на самом деле. Это вчерашнее пиво сейчас так стреляет в виски.