Фредерик - стр. 18

Одна из множества ошибок. Вся твоя жизнь с тех пор, как ты его встретила, превратилась в их череду. Доктор Ч. лишь очередная из них. И ещё десятки впереди. Ты о многом жалела и ещё будешь жалеть. Но ты никогда не будешь считать ошибкой его. Одного этого достаточно, чтобы заклеймить тебя психопаткой. Но настоящая любовь и есть самый отчаянный, самый глубокий психоз. И она лечится лишь смертью.

Он не открывал ужасно долго, хотя ты была уверена, что он дома.

Он был слегка запыхавшимся, с каким-то незнакомым, но очень сексуальным выражением лица, с потемневшими глазами с огромными зрачками.

– Ты… не один? – вдруг поразило тебя осознанием. Ты была готова провалиться сквозь землю. Но этого не может быть. С ним должна быть только ты, и он это знает.

– Конечно, один, – ответил он.

Теперь да.

Почти.

– Всё в порядке? – спросила ты.

– Да.

Он впустил тебя, хотя ты видела, что он не очень-то этого хотел.

– Просто я… – он обогнал тебя на несколько шагов, желая прибрать бардак на кухне. Выпустил воду из раковины, поспешно убрал что-то в морозилку, провёл тряпкой по столешнице, повернулся к тебе. Ты уже догнала его, стояла прямо перед ним. – Не ждал тебя.

– Решила сделать сюрприз, – улыбнулась ты.

– Я же говорил, что не люблю сюрпризы.

– Даже такие приятные?

Он усмехнулся, поставил на стол два стакана.

– Тоник или джин-тоник?

– Второе.

Он достал из холодильника две небольшие стеклянные бутылки, наполнил стаканы. Ты отпила примерно половину; он не притронулся к напитку. Смотрел на тебя, но не говорил ни слова. Тебе стало не по себе.

– Ты хотел о чём-то поговорить? – спросила ты.

Ты ещё не чувствовала с ним так… неуютно. Сегодня он был другим.

– Хотел. Завтра. Но, похоже, придётся сегодня.

Он был другим, но всё таким же невыносимо привлекательным. Ты потянулась, чтобы поцеловать его, но почувствовала, как в грудь предупредительно упираются его ладони.

– Не надо, – сказал он. – Хватит.

– Что?

– Тебе лучше уйти.

Что?

Может быть, ты выбрала неподходящий момент? Но это просто смешно. До этого он целовал тебя и в менее подходящие.

– Я же только пришла, – сказала ты, не понимая. – Почему ты так говоришь?

– На самом деле я немного занят, – сказал он. – Я бы не хотел, чтобы ты здесь находилась. Извини.

Ты почти не обиделась; вы оба прямо говорили друг другу то, что думаете, не тратя время на недомолвки и намёки.

– Ладно, – ты была расстроена, у тебя были большие планы на этот вечер. Ты почти час провела у зеркала, чтобы выглядеть идеально, но его, похоже, это совершенно не впечатлило. По крайней мере, не сегодня. – Приезжай, когда освободишься.

– Нет.

Ты подняла на него удивлённый взгляд.

– Нет?

Он отхлебнул тоника и опустил глаза. Ты не понимала, в чём дело.

– Нам больше не стоит видеться.

Ты смотрела на него, но он изучал столешницу. Она ведь была гораздо интереснее того, что сейчас происходило.

– Вот как, – сказала ты. Я была права. – Нашёл кого-то получше?

Он был не единственным, кто мог скрывать свои чувства. В твоём вопросе не прозвучало ни горечи, ни ярости, ни уязвимости. Вне эмоций, вне тональности.

Он наконец посмотрел на тебя:

– Получше?

Ты не ответила, и он покачал головой с таким видом, словно ты сказала несусветную, невозможную глупость.

– Я никогда не встречал никого, никого, похожего на тебя.

И никогда больше не встречу.