Франклин Рузвельт. Человек и политик - стр. 30

Подобно огромному резонатору, конгресс подхватывал, преумножал и искажал этот клубок идеологий, отношений и настроений. Поскольку в сенате были обильно представлены и интервенционисты юга, и изоляционисты континентальной части страны, дебаты там приобретали крайние формы. Это самый легкий способ избежать трудных политических решений. Конгрессмены-изоляционисты рассчитывали на эмоциональную поддержку, расписывая ужасы, которые принесет американским парням война. Сенаторы-интервенционисты, высоко паря над трудными выборами и дилеммами, опирались на сочувствие героической борьбе союзников, страх перед державами «Оси».

Однако президенту не приходилось уклоняться от трудного выбора. Время убедительных речей прошло, настало время реальных политических действий и программ, а также политиков, способных работать сообща. Президент крайне нуждался в укреплении своего союза с умеренными республиканцами – интервенционистами. Уэнделл Уилки, потративший немного времени, чтобы прийти в себя после поражения на выборах, решил посетить осажденную Англию. Когда в середине января он прибыл в Вашингтон за заграничным паспортом, Халл привел его к президенту. Состоялась забавная встреча двух экс-кандидатов на президентское кресло. Президент вручил Уилки письмо, адресованное «дорогому Черчиллю»:

«Уэнделл Уилки доставит вам это письмо. Он не смешивает дела с политиканством. Думаю, эти стихи адресованы народам наших стран:

Теперь президент сталкивался с чрезвычайно трудной проблемой: как добиться поддержки конгрессом и народом решения, позволяющего оказать существенную помощь зарубежным демократиям, но непонятного большинству избирателей, обременительного для налогоплательщиков и, очевидно, не устраивающего всех подряд. Осуществление этого решения так тесно привяжет военные и дипломатические дела страны к Англии и другим зарубежным государствам, что, несомненно, встревожит изоляционистов. Кроме того, возбудит в обществе настроения, выражающиеся в лозунге: «Никаких внешних войн!» Подход президента к решению этой проблемы прост: законопроект о ленд-лизе представить не как шаг к войне, а как отступление от нее. Рузвельт не собирался дразнить идола – американское общественное мнение.

Противники президента не дремали. «Никогда прежде, – возмущался по радио сенатор Бертон К. Уилер от штата Монтана, – наша страна не прибегала к двойным стандартам во внешней политике. Никогда прежде в Соединенных Штатах ни один политик не наделялся властью для ослабления обороноспособности страны». Разгорячившись, Уилер продолжал: «Программа ленд-лиза – это Антанта во внешней политике „нового курса“. Она зароет каждого четвертого американского парня».

Рузвельт, который обычно отмалчивался и не отвечал на нападки, счел необходимым дать отпор сенатору. В беседе с корреспондентом он расценил заявление Уилера как самое лживое, трусливое и антипатриотичное из всех, какие ему приходилось слышать: «Процитируйте мое мнение об этом заявлении. Вот уж действительно наибольшая гнусность, высказанная публично при жизни моего поколения».