Французское наследство - стр. 37
– Ни за что! Заниматься любовью с загипсованным мужиком в присутствии его мамаши – это просто извращение!
– Ладно, буду получать удовольствие другим способом, – покладисто согласился Олег.
– Оставь свои интимные подробности при себе! – возмутилась Лёлька.
– Да я имел в виду наслаждение вкусной и вредной для моего драгоценного здоровья пищей! – заржал Олег. – А ты что подумала, испорченное существо? И скажи честно, Костик Мочалкин уже подкатывался? Небось, не упустил момента?!
– Мочалин? – фальшиво удивилась Лёлька. – С чего ты взял?
– Да брось ты, этот Мочалкин давно круги вокруг тебя наворачивает! – ревниво засопел Олег.
Лёлька возмутилась – мало того, что ей приходится мотаться в поисках информации, так ещё и претензии выслушивать! Рука сама тянулась отвесить щелбан по глупой Олеговой башке, но она сдержалась, только фыркнула.
– Ну ладно, не злись. Что поделать, если дурак я у тебя? Лежу тут колодой, надоело до чертиков! На костылях еле держусь, не научился ещё. Может, заберёшь меня отсюда, несчастного, я дома быстрее поправлюсь, – снова заныл Олег.
– Нет уж, меня сейчас и дома-то не бывает. А за тобой уход нужен, подай-принеси. Так что потерпи немного, я Агнии сейчас нужнее, чем тебе, – категорично ответила Лёлька. – А кстати, ты ведь журналист, всё про всех знаешь. Ну-ка расскажи, что про Вотю и его окружение слышал.
Олег задумался, даже глаза прикрыл. Потом допил чай и задумчиво ответил:
– Да в общем-то, я ничего такого и не знаю. Вотя, вроде бы, нормальным коммерсантом был, без особого криминала. Чистеньких в этой среде, сама знаешь, не найти. Но Бармин всегда меру знал. Крыша у него была, но так себе – не кавказцы, не отморозки. На баб покойничек падок был, но после того, как с Агнией закрутил, на других крест поставил. Хотя зуб дать не могу…
– А кто на него зло мог иметь? – не отставала Лёлька.
– Да я уж и сам думал, – вздохнул Олег. – Был тут один эпизод не так давно. Я случайно свидетелем стал. Валька Соболь, наша прима местного разлива, перепилась в ресторане и подсела за столик к Воте. Тот с приятелями тихонько себе сидел – отмечали чего-то. Ну а когда Валька по пьяни начала выделываться, те её культурно послали. Тогда она стала орать, что всем всё про Вотьку расскажет. И с такой, знаешь, ненавистью орала. Её, конечно, под белы рученьки секьюрити вывели проветриться. Но мне кажется, Вотя испугался, хотя и делал индифферентное лицо.
– А кто такая эта Соболь? Та, которая в нашем драматическом театре леди Макбет играет?
– Она самая. Раньше красивая была, не отнимешь, но поистаскалась. Пьет, как лошадь. Но только я думаю, что если она что-то и знает про Бармина, то логичнее было бы, если бы он её прибил, а не она его, – пессимистически закончил Олег.
Лёлька задумалась. Надо бы к этой артистке наведаться, благо повод навестить пьющего человека особо и искать не нужно.
– Ну, ещё, конечно, есть бывшая Вотина супружница, – продолжал разглагольствовать Олег. – На той можно прямо табличку вешать: "Не влезай, убьёт!" Но у неё очередное счастливое замужество в разгаре, так что тоже резона нет за нож хвататься.
– А что ты знаешь про наших местных сатанистов? – закинула удочку заинтересованная Лёлька.
– Так я же про то и рассуждаю. Слушай сюда. Вотька, значит, был третьим мужем Зинаиды. А первый – Жорж Пименов, натуральный бандит, до того, как спутался с этой стервой, работал, можешь себе представить, педиатром в городской больнице. Но пришлось ему, болезному, деньги для алчной женушки научиться кастетом-пистолетом зарабатывать.