Француженки не любят сказки - стр. 22

– Ну, я была тогда в Африке, – сообщила она с нарочитой неопределенностью. Раз она действительно ездила в Африку, то наверняка знает, какие на этом континенте есть страны. – По своей безмерной наивности я пошла на митинг протеста. И там… там на крышах сидели снайперы и стреляли в людей. В мирных протестующих. Целились прямо в голову.

Ого! Кажется, она невероятно сильная, – вот первое, что пришло ему на ум. Ему захотелось обнять ее за плечи и заглянуть в ее душу, понять ее глубину и силу. И одновременно промелькнула мысль, что прежде его сердце было долго защищено, а теперь оно раскрывается перед ней до смешного легко.

Нет-нет, ни в коем случае, он не станет беспомощным камикадзе.

– Больше не делайте так, – пробормотал он.

Она вопросительно заглянула ему в глаза.

«Не попадайте в ситуации, когда вам могут прострелить голову», – подумал он.

– Не участвуйте в протестном движении в чужих странах, где вы не знаете, какой будет реакция властей.

– Я больше так и не делаю. По большей части.

Он прищурился.

– Значит, вы знаете, какими методами французская полиция будет разгонять толпу и как такая вот танцующая толпа может превратиться в сборище погромщиков?

Она недовольно поморщилась.

– Я только хотела потанцевать.

Тут он все-таки обнял ее за плечи. Не удержался. Должен же кто-то ее защитить.

– Не присоединяйтесь к протестным манифестациям в чужих странах, где вы не знаете, как поведут себя власти, – повторил он. – Даже ради танцев. – Он хотел отпустить ее, но раздумал. – И не ходите одна в ночные клубы. Если вам захочется потанцевать, найдите танцевальную группу на набережной реки.

Хотя ему совсем не нравилась мысль, что она будет танцевать там одна – мало ли что… На этот раз он все-таки заставил себя опустить руку. Прежде чем начал ревновать ко всем, чьих имен даже не знал. Пожалуй, он весь в своего папашу. У собак кошка не родится. Яблочко от яблони недалеко падает.

– Я увижу вас завтра?

Она замялась, слегка покраснела, но кивнула, выдержав его взгляд.

Вечером Джейми боролась с чувством вины. Ее будущий зять Сильван Маркиз, по мнению многих, лучший в мире шоколатье, придет в ярость, узнай он, что она зачастила в салон Доминика Ришара. Сестра Кэйд недовольно сдвинет брови.

Да и Филипп Лионне, нынешний их сотрапезник, тоже не зайдется в восторге. Пожалуй, одна Магали, невеста Филиппа, одобрит ее и скажет, что оба шоколатье слишком уж возомнили о себе и что холодный душ пойдет им только на пользу.

Они сидели в сверкающем хрусталем и золотом трехзвездочном ресторане Даниеля Форе и Люка Леруа в отеле «Де Лёсе», среди состоятельных персон, которые могли себе позволить выложить триста евро за вечер. Разумеется, за их столом все чувствовали себя непринужденно либо, как Магали, просто делали вид. Но и Магали, на взгляд Джейми, делала это весьма убедительно. На этот раз зал был украшен пышными букетами, и клиенты ресторана ужинали словно в сказочном лесу, под пологом из красных бархатных роз.

Сильван Маркиз восседал во главе стола; Кэйд – по правую руку от него, Джейми – по левую.

– Доставь мне радость, – проворковал он Джейми. – Я хочу находиться в окружении красивых женщин… – он подмигнул, – и как можно дальше от Филиппа. – Но это была всего лишь его грациозная, замечательная уловка. Поэт во всем, он усадил Джейми, единственную, у кого не было партнера, прямо в центре компании, а не с краю.