Француженки не крадут шоколад - стр. 7
– Да, я все помню, – отозвалась Кэйд.
Два года назад они отметили восьмидесятилетие дедушки – грандиозное празднование тянулось целый месяц – от шоколадного фестиваля по всей стране до сельской ярмарки в их городке Кори. И теперь, в восемьдесят два года, он еще твердо стоял на ногах. Правда, увлекшись воспоминаниями, постоянно рассказывал старые истории. И ее отец, фанатично преданный делу, выделил дедушке Джеку целую лабораторию на фабрике для его причудливых вкусовых экспериментов. Перед отъездом Кэйд он занимался тем, что пытался придать шоколаду вкус шпината. Рабочие с фабрики решили разыграть ее и не предупредили, когда она отправилась искать деда, что ей придется попробовать плоды этих стараний.
Вспомнив тот вкус, Кэйд поморщилась.
– И тогда я решил подкупить одного из местных рабочих, уже узнавших их секреты, – горестно заявил дед. – Однако… – он вздохнул, – мне больше понравилось бы оказаться там. Просто пройтись по цехам тех швейцарских фабрик. Не с одним из тех глупых формальных визитов, когда прячутся любые секреты, но самому увидеть настоящую творческую кухню. Однажды мне почти удалось сговориться с одним парнем, да только Линдт пронюхал об этом, и сотрудники службы безопасности компании в мгновение ока злобно выставили меня оттуда.
– Да, но…
– А мой папаша – твой прадед Кори, милочка, – на какие только авантюры он не пускался, надеясь раздобыть секретный рецепт молочного шоколада. Маскировка, подкуп, шантаж – ты еще не слышала от меня о том шантаже, Кэйди, – попытки проникновения во вражеский тыл. Да, вот было времечко, доложу я тебе.
– Но это совсем другое, дедушка. Сейчас я пытаюсь сговориться с маленькими кустарными кондитерскими. Я предложила одному из владельцев миллионную сделку. – Она представила, как поморщился дед.
– Я не стал бы бросаться миллионами ради скромных перемен. Ты шутишь?! Мне никак не удавалось научить тебя ценить деньги.
– Дедушка! Ты приставал к папе, не позволяя нам заработать даже десять центов в день на уборке наших комнат. Позволь напомнить тебе, что подготовительная школа тянулась очень долго.
– Баловство, – нежно проворчал он. – Нет уж, позволь мне напомнить, что вам с сестрой это пошло только на пользу.
– Да уж, дедуля, мы не могли позволить себе ничего купить, даже перекусить не могли!
– Вам следовало брать из дома наши шоколадки, – заявил он. – Моим внучкам нет нужды покупать дрянные батончики «Марс» в уличных автоматах.
Кэйд закатила глаза. Она, конечно, перепробовала за долгие годы все виды сладостей фирмы «Марс», но чисто с познавательными целями. Еще испытывала тоскливое желание, замечая в закусочных автоматы с пакетиками фирмы «M&M» и сознавая, что никогда не позволит себе купить их. (Единственный раз, когда она сломалась во время уединенной командировки, был ее маленькой тайной.) За все свое детство Кэйд попробовала эти драже несколько раз. Даже подруги не могли угостить ее на вечеринках, поскольку их родители боялись обидеть наследницу компании Кори.
– Я лишь упомянула о возможных миллионах. А он мог бы вести себя со мной более вежливо и любезно.
– О, нет! – Голос деда стал встревоженным. – Не хочешь же ты, милая, чтобы какой-то француз расточал тебе любезности? От них может заледенеть твоя душа. И уж никогда не оттает. Вот швейцарцы на редкость бестактны и грубы, если они и бывают вежливы, то этого не удается заметить. Но французы… они в этом деле мастера. От французской «вежливости» можно сигануть с Эйфелевой башни.