Франция. Страна королей и пяти республик - стр. 18

Был еще и так называемый «аристократический плебс» – младшие сыновья знатных отцов, которым не удалось попасть в армию или духовенство. Младшие сыновья получали ничтожную часть отцовского состояния и жили в своих замках скромно и просто – особенно по сравнению с семьями, представленными ко двору. Конечно, провинциальные дворяне порой ненавидели столичных аристократов, особенно «придворных любимчиков».

Как же жили крестьяне? По сравнению с русскими крепостными – очень даже неплохо. И тяжело – по европейской шкале ценностей. Надо сказать, что во Франции с раннего Средневековья не было крепостного права в русском понимании этого термина. Крестьян не могли продать или купить – по сути, они были только арендаторами, обрабатывавшими землю феодала. Крестьяне платили феодальную ренту – и только. Однако собственник земли мог увеличить ренту и сделать ее выплату непосильной для крестьянина, мог предъявить претензию на третью часть общинных выгонов (феодальный триаж). Все это вызывало массовые недовольства крестьян.

Уже в XII–XIV вв. французские крестьяне получили право продавать и покупать землю, переходить из вотчины в вотчину (русский «Юрьев день», очень быстро отмененный). В XIII–XIV вв. во Франции массовым стал выкуп серважа (фиксация ренты, увеличение владельческих прав и свободы передвижения). К 1772 г. во Франции уже забыли о том, что можно торговать людьми, тогда как в России крепостничество переживало фазу расцвета.

Старый режим королевской Франции действительно нуждался в реформах, но в мирной и постепенной эволюции, а не в ноже гильотины, который отсёк голову короля Людовика XVI из династии Бурбонов, его супруги Марии-Антуанетты Австрийской, а вслед за ними – тысяч и тысяч людей, включая лидеров революции. «Революция пожирает своих детей», – сказал Жорж-Жак Дантон, один из вождей революционных событий, казненный по приказу лидера якобинцев – бывшего адвоката из Арраса, Максимилиана де Робеспьера. Странно звучит, но Робеспьер был дворянином и в последние годы Старого режима очень гордился тем, что в его фамилии присутствует частица «де». Потом он, правда, безболезненно удалил частицу «де» из своей фамилии и приходил в восторг от того, что не принадлежит к гонимому дворянству.

Использовать гильотину для быстрой и «безболезненной» казни предложил, конечно же «из гуманных соображений», врач и член Национальной Ассамблеи Гийотен. Вопреки расхожему представлению доктор Гийотен не изобрел орудие казни, названное его именем. Это устройство с косым ножом, ставшее стандартным орудием расправы над живым существом, уже употреблялось в Шотландии и Ирландии и называлось «Шотландской девой». Косой нож с необыкновенной быстротой падал на шею приговоренного, зажатую в деревянных тисках, и смерть наступала мгновенно.

Казнь на гильотине

Палач, особенно неопытный или пьяный, мог и не срубить голову с первого раза, и тогда осужденного ожидали неслыханные муки. Гильотина, управляемая даже неквалифицированным палачом, как правило, не давала осечки. С другой стороны, применение «Шотландской девы» превращало казнь в механический акт, когда казнили не единицами или десятками, а сотнями и тысячами. С помощью «Шотландской девы» казнь во Франции поставили на конвейер. Отныне гильотина применялась ко всем слоям населения – от аристократов до нищих. «Шотландская дева» не пощадила никого – даже вождей революции, от Дантона до Робеспьера.