Франческа - стр. 21
«Остатки впечатлений дня», – подумала Чарли. Насколько она помнила из различных теорий о толковании снов, мозг во сне составлял из впечатлений дня целостную картину. Она не верила в то, что сны – потайная дверь в психику, что они несут в себе посыл или выражают вытесненные мысли и страхи. Она смотрела на этот снимок, думала о Бетти, а потом во сне все это соединились воедино.
Отложив компьютер, она попыталась заснуть. Сон не шел. В конце концов она сдалась, встала и начала бродить по квартире. «Просто похожу немного, – думала она. – Мне не нужны транквилизаторы, чтобы заснуть, к тому же я выпила и… – на этом месте она обнаружила, что стоит в ванной, держа в руках две таблетки стесолида. «Только сегодня приму, – подумала она, – а потом брошу это дело».
Во сне Бетти снова возвращается. Она сидит за своим макияжным столиком в Люккебу. Окно спальни открыто, летний ветерок развевает тонкую кружевную занавеску… «Иди сюда, моя дорогая. Помоги мне застегнуть платье». Бетти поднимает волосы, и Чарли пересекает комнату. И тут она замирает – спина у Бетти полая, словно старое дерево.
«Что такое? – Бетти склоняет голову набок и грустно смотрит на ее отражение в зеркале. – Что тебе не нравится?»
Гудхаммар. Мама всегда говорила, что заболевает от этого места, но меня не угнетало, что усадьба расположена в таком уединенном уголке, за пределами поселка. Мне нравилось, что можно смотреть далеко-далеко и видеть только поля, леса и воду. Мне нравился и маленький торговый центр в поселке. Мама и Сесилия всегда жаловались, что там ничего нет. Они считали странным, что кто-то может добровольно поселиться в такой забытой богом дыре. Жителей поселка они также сторонились. Сесилия обычно хихикала по поводу них – из-за их неуклюжего поведения. Потому что они здоровались с нами, хотя не знали нас. Все это вместе с чудовищным диалектом смешило ее настолько, что она не могла сдержаться. Мне же казалось, что диалект тут какой-то добродушный, и меня радовало, когда незнакомые люди здоровались со мной. В продуктовом магазине «Ика» я обычно перекидывалась парой словечек с женщинами и покупала лотерейные билеты у странного человека, сидевшего у входа.
Папе не нравилось, что я разговариваю с людьми, которых не знаю. Такое поместье, как Гудхаммар, и капитал, которым наша семья владела на протяжении многих поколений, притягивают к себе сумасшедших, говорил он.
Папа свернул на аллею. Когда мы проезжали домик привратника, я словно бы ожидала увидеть там старика Вильхельма, сидящего при свете керосиновой лампы. Однако Вильхельм умер три года назад, и, хотя он был стар и болен, у меня это известие вызвало шок. Вильхельм существовал всегда – сколько часов я провела с ним, сидя за столом на кухне в домике привратника, где мы с ним играли в карты! Я обожала слушать его рассказы о том, что происходило в усадьбе в прежние времена, когда еще живы были бабушка с дедушкой и держали в хлеве скотину. И хотя я сама не жила в те времена, мне казалось, что я скучаю по ним. Сын Вильхельма Иван работал у нас, когда у папы не было сил следить за хозяйством, однако теперь он уволился. Меня это устраивало – Иван совсем не походил на своего отца. На лице у него застыло неприятное выражение горечи – в его присутствии мне становилось как-то не по себе.