Фрагментация памяти - стр. 26
«Тебе холодно?»
Снежинки кажутся безжизненными. Это не замерзший лед, а обман. Они похожи на вырезанные из немнущейся бумаги узоры, которые опустили в клей, а потом скинули сверху. Но для этого они слишком медленно планируют.
«Тебе холодно?»
Не знаю, чей это голос, но он мне нравится. Он возникает из ниоткуда, без причины, задает вопросы, на которые часто невозможно дать ответы, да он их и не ждет, а просто существует в параллельном пласте происходящего. Больше звуков нет, если не считать тихий шорох от соприкосновения ног и занесенного снегом тротуара. Дорога и девочка остаются постоянными, это как вечный путь для странника. Все места, в которые он заходит, – всего лишь остановки, сменные декорации, а путь, как бы ни выглядел, один. Я смотрю, как беззвучно крадутся герои очередных игр Рейтинга, вижу разыгрывающиеся трагедии или куски сюжетов, которые никогда не соединятся. Переключение камеры наобум. По бокам разворачиваются кадры-секреты, можно протянуть руку – и потрогать, но делать этого не хочется.
Хочется идти.
«Из твоей груди выползают змеи?»
Механические действия помогают не думать, поэтому так популярны. Заставка к «Тьме на троих» с постоянно шагающей девочкой мне нравилась. Голос шуршал в ушах – слишком много тоски, слишком много отстраненного равнодушного самоубийства. Так могла разговаривать женщина, сидящая на краю небоскреба и осознавшая, что это так же бессмысленно, как и все остальное.
«Что со мной не так?
О чем, как ты думаешь, я думаю?»
Через пару дней после того, как мы вернулись с Косы, я заметил на улице двух парней. Под плащами у незваных гостей могло оказаться что угодно, движения рук и поворот тела тяжелый и неестественный – уверен, какие-то импланты с оружием. Пока они еще не знали, в какой именно из облупившихся многоэтажек мы спрятались, но все-таки подобрались достаточно близко, чтобы это действовало на нервы.
Я переключился в режим код-хантера, и девочка превратилась в строки кода. Ее можно было выделить из текстового массива сразу – центр координат, неизменная величина в окружающем хаосе. Режим код-хантера – это что-то вроде гибрида расширенной консоли, редактора-отладчика и надстройки, которая дает возможность регулировать Среду под себя. В разумных пределах, конечно. Инструмент оказался таким популярным, что убирать его корпорация не собиралась, хотя хакеры часто устраивали шоу в турнирной таблице, пользуясь найденными лазейками. Я не чувствовал никакой разницы – видеть образы или код. Достаточно следить за тем, как перемещаются объекты, как черная пустота экрана заполняется буквами. Чем дольше смотришь, тем быстрее они теряют смысл, становясь потоком бессмысленных закорючек, теряющихся в нечеловеческом безразличии.
«Я чувствую, что тебе холодно».
Пожалуй, мне было холодно. Я переключился обратно, вышел из заставки и только теперь услышал, что станция жужжит, словно маленький самолет. Гарри спал, не обращая внимания на шум. Он бродил целый вечер, но потом вдруг потерял ко всему интерес и вырубился. Щелканье клавиш. Случайный выбор.
Кроме игровой составляющей, в Среде существует сектор альтернативной архитектуры – целые города виртуальных зданий, в которых потолок может быть полом, а стены исчезают или раскладываются, как колода карт; сектор исторического воссоздания, в котором ради развлечения моделируют былые эпохи или делают миры-тренинги для космонавтов и инопланетников; различные вирт-бордели, психодизайнерские изыски по воскрешению умерших людей в Сети и много других направлений, которые сложно объять. Есть имитаторы реальной жизни для богатых инвалидов, ощущающих с помощью импульсов в мозг то, чего так никогда не смогли бы, есть и просто тусовочные 3D-пространства по интересам. Но большинство людей, конечно, интересует секс, Рейтинг и Игровая Среда, потому что в ней в перспективе можно не только тратить, но и зарабатывать. В Среде всех, как им кажется, ждет слава и свобода. В Среде нет вони полуразложившегося города, там говорят револьверы. Спектр миров на выбор, возможность завоевать друзей и встать на пьедестале рядом с По, Реи и Рейдером.