Фотостудия - стр. 10
На лице Максима появилась отчётливая злоба.
– Ты нормальный вообще, нет? Ты нарушил правила, создал аварийную ситуацию и ещё пытаешься предъявить что-то мне? – спросил он с возмущением.
Мужчина посмотрел на него, потом на номер их машины и, кинув на Максима последний взгляд, развернулся и пошёл к своей машине.
– Ещё увидимся, – бросил он, не оборачиваясь.
Сев в машину, он выключил аварийку и выскочил на дорогу практически перед носом красного Nissan Juke, не включив левый поворотник. Максим проводил его взглядом и повернулся к Жене.
– Ладно, поехали, – кивнул он и направился к двери.
Женя села на своё место, машинально пристегнула ремень безопасности и отклонила спинку кресла в надежде, что полулежащее положение её успокоит. Но этого не произошло. Всё равно её слегка трясло. Нахмуренный Максим сел за руль и пристегнулся.
– Урод, – буркнул он и завёл двигатель.
Жене казалось, что её схватили за лёгкие и не дают вздохнуть.
– Он же точно был неправ? – спросила она.
Максим посмотрел на неё. Выражение лица у него было абсолютно уверенное.
– Ну, да. У нас главная дорога, он был обязан пропустить. Просто он урод, – повторил Максим.
У Жени не было прав, поэтому она плохо разбиралась в знаках и дорожной разметке. Уверенность Максима её чуть-чуть успокоила. Только…
– Я вот думаю, что значит это «ещё увидимся». И на номер он так зыркнул, – сказала она и вернула спинку кресла в нормальное положение.
Максим улыбнулся и взял её левую кисть в свои руки.
– Да ничего не значит. Не переживай, у нас уже давно не 90-е, – сказал он.
Этот ответ Женю не устроил. Тревожность не просто никуда не делась, а разыгралась с ещё большей силой. Женя заёрзала на кресле, пытаясь устроиться поудобнее, но любое положение казалось ей каким-то колючим.
– Что-то я уже никуда не хочу, – тихо сказала она.
Максим вылупил на неё глаза и подался вперёд.
– Не-не-не, ты чего, обалдела? Я уже оплатил, – сказал он и, наклонившись ближе, поцеловал её в щёку.
Женя поморщилась. Её сейчас всё раздражало.
– Ну и что. Я уже ничего не хочу, – насупившись, пробубнила она и сложила руки на груди.
Максим отстегнул ремни безопасности, притянул её к себе и укусил за левое ухо.
– Солнце, ну, ты чего? Из-за какого-то дебила мы теперь пропустим выходной? Да наплевать на него! Я хочу, чтобы ты отдохнула, – сказал он и добавил, – И сам бы не отказался.
Женя некоторое время продолжала сидеть, насупившись, а потом вздохнула.
– Ладно. Тут ехать ещё три часа. Думаю, за это время я успокоюсь, – сказала она и пристегнула ремень безопасности. – Только ты меня не любишь.
Максим пристально посмотрел на неё, отвернулся и пристегнул ремень безопасности.
– И почему же это я тебя не люблю?.. На этот раз, – спросил он, включая левый поворотник.
– А потому что ты больше хочешь отдохнуть сам. Тебе плевать отдохну ли я, – сказала Женя ехидно.
– Начинается, – пробубнил Максим, выезжая на дорогу.
В коридоре запиликал домофон и Женя, в тёмно-синей футболке с изображением пингвина на груди и серых спортивных штанах Максима, сорвалась с компьютерного кресла, который стоял в большой комнате, где у неё был оборудован рабочий уголок для обработки фотографий. Женя нажала на кнопку домофона, и послышался характерный писк, означающий, что дверь внизу открылась. Повесив домофонную трубку, Женя включила свет в коридоре и прошла на кухню. Встав в её центре, она засунула руки в карманы и напряжённо вздохнула. Она нервничала. Она всегда нервничала, когда появлялась хотя бы малейшая перспектива общения с мамой. Женя включила чайник, достала две кружки и поставила их на стол. Она любила маму. Очень любила. До безумия. Но Алевтина Ивановна была очень беспокойной женщиной. Очень беспокойной и суетливой. Женя ещё раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула.