Фотофиниш. Свет гаснет - стр. 42
– Жаль, что он сдался.
– Он стоял перед трудным выбором, дорогая.
– Наверное. Но если она действительно примет его назад… Это не очень приятная мысль.
– Не думаю, что он к ней вернется. Думаю, он соберет вещи и снова будет давать уроки игры на фортепиано, играть со своей маленькой группой в Сиднее и подрабатывать печатанием на машинке.
– Синьор Латтьенцо сказал, что в опере есть два-три многообещающих куска.
– Правда? Если он прав, то этой мегере тем более должно быть стыдно за то, что она сотворила с этим парнем.
После этого супруги немного помолчали, и Трой сказала:
– У нас открыто окно? Стало как-то прохладно.
– Я посмотрю.
Шторы уже были задернуты на ночь. Аллейн раздвинул их и обнаружил, что окно действительно открыто. Снаружи еще было светло. Ветер еще больше усилился, по небу тревожно неслись облака, и повсюду слышался какой-то неясный гул.
– Что-то на нас надвигается. На озере настоящий шторм. – Аллейн закрыл окно.
– Не повезло гостям, которым нужно будет возвращаться домой, – сказала Трой и добавила: – Я буду рада, когда эта вечеринка закончится, а ты?
– Буду искренне рад.
– Наблюдать за суровым испытанием, выпавшим этому несчастному мальчику – все равно что сидеть на аутодафе.
– Хочешь, у тебя случится мигрень? Я расскажу об этом очень убедительно.
– Нет. Он догадается. И Соммита тоже.
– Боюсь, ты права. Ну что, дорогая, спустимся к шампанскому и закускам?
– Полагаю, да. Рори, по-моему, ты как-то забросил свою особую миссию. Ты случайно не считаешь мистера Рееса «крестным отцом», происходящим из сицилийской «семьи»?
– Он достаточно холоден и необщителен, чтобы оказаться кем угодно, но… – Аллейн заколебался. – Нет. Пока что мне не о чем сообщить начальству. Я и дальше буду пользоваться его гостеприимством, и несомненно, вернусь к своему чертову шефу с пустыми руками. У меня мало желания заниматься этим делом, это факт. Если бы не ты, моя необыкновенная девочка, и не твоя текущая работа, то желания было бы еще меньше. Пойдем.
Несмотря на отсутствие Руперта и артистов, в гостиной было полно народу. Разными видами транспорта на остров прибыли около тридцати гостей, и теперь их знакомили между собой мистер Реес и его секретарь. Тут были представители верхушки художественного совета, дирижеры и критики, среди которых следовало отдельно отметить авторитетное лицо из журнала New Zealand Listener. Среди прочих зарубежных гостей выделялся крупный румяный мужчина с полуприкрытыми глазами и диктаторским носом – сэр Дэвид Баумгартнер, знаменитый критик и музыковед. Он оживленно беседовал с синьором Латтьенцо, который при виде Аллейнов согнулся в преувеличенно низком поклоне, явно сообщил сэру Дэвиду, кто они такие, и повел его к супругам.
Сэр Дэвид сказал Трой, что для него встреча с ней – это большая честь и прекрасный сюрприз, и спросил, правда ли, что она будет писать Великолепную Даму. Он предсказуемо поддразнил Аллейна, сказав, что им всем придется не совать свой нос куда не следует. Затем серьезно рассказал о неудобствах, испытанных за время поездки: если говорить начистоту, то она свалилась на него в самое неподходящее время, и если бы это был любой другой человек – тут он бросил на них хитрый взгляд – то он бы и не подумал… в общем, и так понятно. Он явно намекал на то, что «Чужестранке» лучше бы оказаться хорошим произведением.