Фотофиниш - стр. 22
Оба молодых человека промычали что-то в знак полного согласия.
Мистер Реес поднял руку, и они умолкли.
– Нам повезло, – сказал он, – что с нами здесь мистер Аллейн, а точнее, старший суперинтендант Аллейн. Предлагаю с полным вниманием выслушать его, джентльмены.
Повернувшись к Аллейну, он слегка поклонился, словно проводил заседание совета директоров.
– Вы не могли бы?
– Разумеется, если вы считаете, что я могу быть полезен, – кивнул Аллейн. – Но полагаю, мне стоит напомнить, что если речь идет о том, чтобы привлечь к этому делу полицию, то это должна быть новозеландская полиция. Уверен, вы это понимаете.
– Именно так, именно так, – сказал мистер Реес. – Скажем, мы были бы вам весьма признательны за неофициальное заключение.
– Хорошо. Но мне нечем будет вас поразить.
Мужчины расставили стулья вокруг стола; они словно собираются прослушать какую-то чертову лекцию, подумал Аллейн. Вообще вся эта ситуация, думал он, какая-то странная. Они словно договорились между собой, как нужно играть эту сцену, но не очень хорошо знали свои реплики.
Аллейн вспомнил полученные от шефа инструкции. Ему следовало наблюдать, вести себя крайне осмотрительно, подстраиваться под условия, на которых его пригласили, и заниматься делом гадкого фотографа так же, как он занимался бы любым делом, порученным ему согласно его служебным обязанностям.
– Итак, приступим. Прежде всего: если бы это было полицейское расследование, то первым делом следовало бы тщательнейшим образом изучить письмо, которое похоже на печатную копию оригинального документа. Мы бы увеличили его на экране, поискали бы на нем какие-либо отпечатки пальцев или признаки сорта исходной бумаги. То же самое было бы проделано с фотографией, причем мы уделили бы особое внимание довольно неуклюжей подделке послеоперационных шрамов. Одновременно мы бы отправили человека в редакцию газеты The Watchman, чтобы выяснить как можно больше о том, когда было получено оригинальное письмо, пришло ли оно по почте или его сунули в ящик для корреспонденции у входа в здание редакции. А также то, кто этим письмом занимался. Можно почти наверняка утверждать, что представители The Watchman были бы весьма уклончивы в своих ответах, и, если бы их попросили предоставить оригинал письма, сказали бы, что он не сохранился, что могло бы оказаться правдой – а могло и нет. Очевидно, – продолжил Аллейн, – они не запрашивали никакого подтверждения подлинности письма и сами не предприняли никаких шагов, чтобы в ней убедиться.
– С этой газетой такое не пройдет, – сказал Бен Руби. – Вы только взгляните. Если бы мы подали на них в суд за клевету, для The Watchman в этом не было бы ничего нового. Полученная прибыль того стоила бы.
– Я, кажется, слышал, что как-то раз этот фотограф – «Филин», так? – переоделся в женщину, попросил у Соммиты автограф, а потом сделал снимок с очень близкого расстояния и скрылся.
Мистер Руби хлопнул по столу.
– Боже, вы правы! – воскликнул он. – И он его получил! Она дала ему автограф. Он получил ее подпись.
– Наверное, бесполезно спрашивать, помнит ли она, в каком блокноте она расписывалась, или подписывала ли когда-нибудь пустую страницу, или какого размера была эта страница.
– Она помнит! Еще как помнит! – закричал мистер Руби. – В тот раз блокнот действительно был очень большого размера. Был похож на тот, что специально заводят для автографов знаменитостей. Она запомнила его потому, что он был такой необычный. А подпись она, скорее всего, оставила очень большую, чтобы заполнить все свободное место. Она всегда так делает.