Формула контакта - стр. 67
– Ну, это ты несерьезно, Кантемир. У меня ж какое хозяйство: одни грядки чего стоят, насквозь Кристиниными слезами промочены! Родничок славный, чистый… А что, уже есть решение?
– Ну что ты, Салтан, как ребенок, в самом деле! Разве без тебя будут это решать? Ты, Гамалей, Аделаида – вы еще назаседаетесь, надискутируетесь. Тошно станет. Но пока даже им – ни гугу. Все пока на уровне мнений.
– Чьих мнений? Тебе не кажется, что наше мнение нужно было выслушать в первую очередь?
– Не кажется ли – мне?
– Да, – сказал Абоянцев, – это я уже малость того… От огорчения. Ты прости, Кантемир. Я понимаю, что ты-то ничего не решаешь. Но и ты меня пойми, ведь это моя последняя экспедиция! Я же старик, Кантемир, меня больше не пошлют. Та-Кемт – это мое последнее…
– Не срамись, Салтан. Во-первых, ничего не решено, а во-вторых, вернешься на базу, будешь заведовать Объединенным институтом истории и развития Та-Кемта, со всеми его мыследеями и летаргическими Богами. Самое стариковское дело. Завидую. Мне вот института не предложат.
– Я тебя замом возьму, – сказал Абоянцев с наигранной веселостью – ему уже было стыдно. – Зам по сбору информации на высших инстанциях – звучит?
– Да уж говорил бы попросту: зам по сплетням. Но я и от такой должности не откажусь. Все лучше, чем совсем без дела. Никогда не думал, что это так страшно – стать стариком…
– Полно, полно, Кантемирушка. Оба мы старые хрычи. Так что непонятно, чего жальче – себя ли или вот Колизея, последнего моего дома небесного… – Он погладил сухонькими пальцами стекло экрана, и оно отозвалось легким потрескиванием. – Выходит, провалиться ему, бедолаге, под землю, как граду Китежу.
– Китеж под воду ушел, не путай.
– А, склероз. Другой был город какой-то, не наш Китеж. Мне Гамалей рассказывал. Целый город, провалившийся со всеми обитателями. Да еще и в пасхальную ночь, под звон колоколов. Как бишь его… Не помню. Ничего не помню. И помнить не хочу. Свернуть экспедицию! И какую экспедицию! Кантемир, твой голос в Совете все-таки один из решающих – ты что, тоже считаешь продолжение эксперимента бесперспективным?
– Напротив. Перспективы налицо. Ты не дослушал. Только… Перспективы-то совсем не те, на которые мы рассчитывали. То есть мы предусматривали вариант религиозной распри, ты же помнишь, Роборовский предупреждал… Но все-таки хотелось, чтобы это было побочным эффектом, а не единственным следствием нашего контакта.
– Постой, постой! Я регулярно прослушиваю чуть не половину всех записей, которые вы мне спускаете, и ни разу не уловил даже намеков на какую-либо ересь. Для возникновения нового религиозного течения требуется немало времени…
– Положим! Кто-то в свое время заметил, что для подобной операции Лютеру понадобилась всего одна чернильница и одна стопка бумаги – долго ли умеючи? Правда, кемиты – городские кемиты, не храмовые – сплошь безграмотны, да к тому же и фантастически инертны.
– Ну, батюшка мой, жреческая флегматичность тоже потрясающа, это я тебе говорю как крупный профан в истории всех религий. Будь это на нашей Земле, такой религии щелчка было бы довольно! Но где он, этот щелчок?
– Есть, есть, Салтан. Ты или пропустил, или еще руки не дошли. Мы тут выудили серию прелестнейших диалогов, – естественно, пока это легчайшие намеки, так сказать, прелюдия кемитского кальвинизма. Но какая первозданная чистота, какой классический примитив: долой Богодухов дрыхнущих – да здравствуют Боги жующие!