Флуктуация Катова - стр. 2

Коротко взрёвывает низкий голос сирены. Мы с Танькой переглядываемся, а в следующее мгновение несёмся к спасательным ботам. Это небольшие космические корабли, по идее, автоматические. Они предназначены для эвакуации тех, кто успеет до них добежать, поэтому бывают тренировки. Вот сейчас явно тренировочная тревога, потому что ничто не предвещало, но в свете последних новостей надо добежать. Потому что если за такие вещи начнут лупить, да при всех… Понятно, в общем.

Буквально пролетаем по коридорам, озаряемым мигающими красными огнями, чтобы запрыгнуть в тамбур бота за мгновение до того, как дверь закрывается. Но этого мало, надо ещё доложить, а то будет считаться, что мы дохлые, а проверять, что будет в этом случае, мне не хочется.

– Бот… – я оглядываюсь, ища номер, – номер четыре готов. На борту двое.

– Бот номер четыре женский, – откликается спокойный голос дежурного. – Норматив отлично.

Боты делятся на семейные, женские и мужские. Я, видимо, от страха, запрыгнула в женский, так что всё сделала правильно. Теперь нас тут промурыжат некоторое время, а потом выпустят на уроки. Точно, домашка! Я, зная, что все боты прослушиваются, делаю знак Таньке подыграть мне.

– Давай пока повторим заданное на сегодня, – громко произношу я.

– Какая хорошая идея! – с воодушевлением отвечает мне Танька.

Ну, надеюсь, в наш театр хоть кто-нибудь поверит…

***

На уроке ещё немного потряхивает – и от новостей, и от тревоги этой долбаной, и оттого, что нужно очень внимательно следить за словами в боте. Только, похоже, уже не только в боте. Парни какие-то притихшие, на учителя с опаской косятся. Это неспроста. Достаю учебник, делаю внимательное лицо и с интересом смотрю на экран доски. Ну, что нам принесет урок истории сегодня?

– Добрый день, – здоровается Пётр Палыч, историк наш.

Человек он добрый, на мой взгляд, никогда голоса не повышает, не выходит из себя. Когда учитель на тебя орёт – вдвойне противно. И пугает, и выглядит он сам при этом так себе. А Пётр Палыч оставляет воспитание на родителей, а сам привычно смотрит поверх голов, будто разглядывает что-то в глубине веков.

– Сегодня вам была задана тема «История создания гипердвигателя», – с задумчивыми интонациями продолжает учитель. – Кто мне может сказать, почему мы, несмотря на гипердвигатель, всё равно летим годами?

Каверзный вопрос предполагает ответ с точки зрения истории, что само по себе не так просто. По современным верованиям, гипер прыгает по прямой, а на пути планеты, звёзды, вот и приходится останавливаться, прокладывая следующий отрезок пути. А вот с точки зрения истории… Я задумываюсь, что видит Пётр Палыч, немедленно указывая на меня лучом указки. Поднимаюсь, пытаясь сосредоточиться.

– С момента создания гипердвигателя производились опыты по достижению максимального расстояния… – понеслась… Теперь дат побольше, ссылок на исторические личности и, глядишь, проскочу.

В свете новостей, донесённых Танькой, мне просто страшно, потому что боль я не люблю. А тут, скорее всего, предусмотрят всё, включая сопротивление. Так что лучше никого не доводить. Пётр Палыч внимательно слушает, кивая, затем объявляет пятёрку, милостиво отпустив меня. Он пристально смотрит на класс, при этом кажется, что прямо в глаза глядит. Странный он какой-то…