Флиртующая с демонами - стр. 41
– Чего уставилась? Дырку протрешь, – беззлобно сказала старуха. – Чаю хотите?
– Некогда, Лидия Фарисеевна. – Цезарь подошел к хозяйке, и они расцеловались троекратно. – Артура дрянь одолела, надо спешить.
Старуха покопалась в карманах фартука, при свете нормальной лампы оказавшегося очень чистым и даже вроде накрахмаленным, извлекла еще одни очки, водрузила на нос. И уставилась на меня. Под пристальным взглядом я стушевалась и принялась разглядывать помещение. Если снаружи смущала невероятная сырость, то теперь я не могла взять в толк, как в полуподвале может быть так сухо и уютно. С труб свисают салфетки, лампы – в абажурах какой-то африканской расцветки, на кровати в углу – одеяло в технике пэчворк, совершенно современное и шитое явно не вручную. Невысокие окошки под потолком занавешены кружевным тюлем. Почти всю середину помещения занимал длинный, основательный деревянный стол. В одном торце к столу крепился компактный токарный станок, перед ним шеренгами выстроились деревянные болванки.
– Эта, что ли, спасать будет?
Я напряглась.
– Вы что-то имеете против, мадам?
Лидия Фарисеевна неожиданно фыркнула чуть не басом, затем рассмеялась своим красивым грудным голосом.
– Мне, деточка, глубоко наплевать. На этой семейке свет клином не сошелся.
– Лидия Фарисеевна! – укоризненно воскликнул Цезарь, однако в голосе его я уловила другие нотки.
– Ладно, к делу, – прервала сама себя хозяйка. Сев возле станка, извлекла еще одни очки (сколько их у нее в карманах фартука?), нажав что-то под столом, запустила станок. – Ну-ка посмотрим, что у нас тут? – Она стала перебирать болванки. Те были разного размера, толщины, цвета – заготовки из самых разных сортов древесины, как я поняла. – Да вы садитесь, – кивнула хозяйка. И опять уставилась на меня. – Овен?
Я кивнула. Откуда она… Цезарь сказал, что ли? Когда успел, вроде при мне ничего такого…
Лидия Фарисеевна бросала быстрые взгляды на меня, затем на заготовки перед собой, брала по очереди, крутила, подносила к носу, даже поднимала к лампе, словно проверяя на свет, хотя дерево же непрозрачное! А я с удивлением то глядела на нее, то осматривала помещение. Вот же дьявольщина! Ну никак не ожидаешь увидеть этакую старуху, живущую в этаком месте… да еще этак обставленном! Полноценная квартира у нее тут в подвале – и куда муниципальные власти смотрят? Как такое вообще возможно, чтобы кто-то, и не бомж, а нормальный гражданин, то есть пожилая гражданка, жила в подвале!
– Конец апреля? – продолжала бормотать хозяйка, перебирая болванки.
– Двадцать пятое, – откликнулся Цезарь, прохаживающийся по помещению и разглядывающий фигурки на полочках – их тут было очень много, все мастерски выточенные из дерева.
– Сама вижу, – фыркнула Лидия Фарисеевна, выбрав наконец какой-то темный брусочек, кажется, самый маленький из выставленных на столе. Станок ровно гудел. – Марс и Луна, Солнце в третьем доме, Венера в пятом, намаешься с ней, голубчик.
– Не каркайте, тетенька, – Цезарь выражался по-свойски.
– Я предсказываю, балда, – отбрила Лидия Фарисеевна и поднесла брусок к точильному кругу. Во все стороны полетела стружка, и меньше чем за минуту в руках у специалиста по оружию оказался компактный деревянный кинжал или, скорее, дротик. – Ну, принимайте.