Финеас Финн - стр. 5

Больше всего я колебался из-за вашей давней дружбы с лордом Туллой, чей брат занимал это место многие годы. Но, похоже, Джордж Моррис должен уйти – или, по крайней мере, ему должен противостоять кандидат от либералов. Не будь меня, выдвинут кого-нибудь еще; полагаю, лорд Тулла слишком благороден, чтобы поссориться из-за этого со старинным приятелем. Если ему так или иначе суждено потерять свой округ, чем я хуже любого другого преемника?

Могу вообразить, дорогой отец, что вы скажете по поводу моего неблагоразумия, и, признаюсь, мне нечего вам возразить. Со вчерашнего вечера я не раз повторял, что, вероятно, обрекаю себя на разорение. («А не думал ли он, что со всей вероятностью обрекает на разорение меня?» – хмыкнул доктор.) Но ради такой цели я готов и к этому. У меня на попечении никого нет; следовательно, я могу распоряжаться собой, как пожелаю, если это не опозорит наше имя. Я ни словом вас не упрекну, если вы решите отказать мне в содержании. («Премного благодарен!») В таком случае я постараюсь заработать на жизнь пером. Мне уже приходилось немного писать для журналов.

Передайте мои уверения в любви маменьке и сестрам. Я скоро увижусь с ними, если вы согласитесь принять меня во время выборов. Быть может, будет лучше сказать, что я твердо решился предпринять то, о чем пишу, если только комитет Реформ-клуба не откажется от своего слова. Я взвесил все и нахожу: награда настолько весома, что я готов пойти на любой риск, дабы ее получить. С моими политическими взглядами я положительно обязан это сделать. Теперь, когда мне улыбнулась судьба, я просто не в силах сидеть сложа руки. Ожидаю с нетерпением вашего ответа.

С бесконечной сыновней любовью,

Финеас Финн

Что бы ни подсказывал отцу здравый смысл при чтении письма, подозреваю, гордость за сына возобладала над негодованием и доктор Финн был скорее доволен, чем наоборот. Его жена и дочери, услышав новость, всецело приняли сторону молодого человека. Миссис Финн сразу же выразила мнение, что парламент обеспечит ее сыну блестящую карьеру и что у такого именитого адвоката отбоя не будет от клиентов. Сестры заявили, что Финеасу, во всяком случае, нужно дать шанс, и практически настаивали, что с отцовской стороны препятствовать исполнению его мечты будет жестоко. Напрасно доктор доказывал, что членство в парламенте может быть полезно для того, кто уже составил репутацию в профессии, но не для начинающего адвоката, что Финеас, добившись успеха в Лофшейне, вовсе забросит мысль о заработке (что для человека столь бедного безрассудно) и что, в конце концов, соперничество с семьей Моррис станет черной неблагодарностью по отношению к лорду Тулле. Миссис Финн и девочки нипочем с ним не соглашались, да и сам доктор готов был поддаться тщеславию, которое пробуждала в нем мысль о будущем положении сына.

Тем не менее он написал письмо, настоятельно советуя Финеасу отказаться от своего прожекта. Впрочем, он сам осознавал: письмо вышло не таким, чтобы ожидать от него успеха. Доктор Финн увещевал, но не приказывал, не угрожал лишить сына содержания и не сказал явным образом, что тот вознамерился выставить себя ослом. Он ограничился разумными доводами, и Финеас, получив письмо, конечно же, почувствовал, что оно равносильно дозволению. На следующий день подоспело и послание от матери, проникнутое любовью и гордостью; миссис Финн была не из тех женщин, что способны в вопросах воспитания сына пойти наперекор супругу, поэтому не утверждала, будто Финеасу нужно баллотироваться непременно, но выражала всю поддержку и ободрение, которые ее любовь и гордость могли подсказать. «Ты, конечно, приедешь к нам, – писала она, – если и впрямь решишься пойти на выборы. Мы будем так рады тебя видеть!» Финеас успел было погрузиться в сомнения и попросить у Баррингтона Эрла неделю на раздумья, но благодаря совместному эффекту двух писем вновь преисполнился уверенности. Он понял главное: мать и сестры поддерживают его смелое начинание всей душой, и даже отец не расположен чинить ему препятствия.