Философские притчи и мысли о важном - стр. 28

Логика и поведение были вне его понимания: двухнедельная тишина в эфире и, как само собой разумеющееся, вопрос и очень откровенное фото. Первой мыслью было игнорировать: «Что она о себе возомнила, малолетка. Хочу пишу, хочу верчу?»

Но его буквально распирало от желания вступить в переписку, и, не выдержав, он взял телефон и написал, что оба стрёмные, тем самым решив уязвить, да и отомстить немного своей оппонентке. «У тебя нет вкуса, извини, что спросила», – пришёл ответ.

Дмитрий зарычал в трубку. Ему стало обидно за свой идиотский ответ, но что ещё более его задело, это мысль, что она больше не напишет, после того как он только что возомнил себя востребованным гуру. И главное, он не знал, как себя повести дальше, чтобы не показать, что он хочет, чтобы она купила красный купальник, что ему хочется, чтобы она ему ещё написала. Всё что угодно, лишь бы связь продолжила свою жизнь в этот вечер.

Почему это вдруг в тот момент стало важно, он не понял. Но она, естественно, не написала ни одного СМС ни в тот вечер, ни всю следующую неделю. И эта неделя была пыткой. Пыткой, потому что он неожиданно поймал себя на мысли, что его тянет на работе зайти в её отдел. С поводом или без него. Хочется увидеть её. Даже не разговаривать. Скорее наоборот – мстительно проигнорировать своим вниманием, общаясь с её коллегами. Но его тянуло к ней. И когда в эти минуты он её видел, когда получалось обменяться с ней несколькими словами или услышать, как она смеётся, его наполняла теплота. Огромное нежное чувство поселилось в его сухом одиноком сердце, и он понял, что «попал на любовь».

Любовь, или влюблённость, или же желание реванша за уязвлённое самолюбие так расшатали его чувства – он мало понимал. Для его одиночества это было сродни глотку свежего воздуха, что наполняет кровь кислородом. А Дмитрий действительно чувствовал себя как в пьяном бреду.

Он начал наблюдать, с кем она общается на работе, куда и в какое время уходит. Если он видел её радостной в компании других мужчин, то хмурость и злость сразу накрывали его, делая полной противоположностью своему привычному настроению. Он смотрел, когда она была в сети, просмотрел круг её друзей-мужчин, пытаясь угадать, кто из них с ней близок. Но главное, что извело его за эту неделю, – это попытка найти ответ на вопрос, кто он для неё, как объяснить её поведение по отношению к нему и думала ли она вообще про него. Иногда его внутренний голос предлагал посмотреть на ситуацию без мутных очков раненого эго. Так сказать, нейтрально оценить вероятность развития событий с ней, если бы она вела себя так, как он ожидал. Был бы он столь же охоч до её внимания?

Но Дмитрий такой неудобный для своего внутреннего «я» перекрёстный допрос быстро заканчивал, отрезая одним аргументом: «Дело, может, и в самолюбии, но эго не улыбается, когда тебе улыбаются. И ему не тепло от встречи и простой улыбки. Так что если эго привело к этому сейчас, то так и должно было быть».

И внутренний правдолюб исчезал.

Неделя пытки закончилась, и впереди были два выходных. Дмитрий решил их провести на работе, чтобы поменьше было времени думать о той, которая, сама того не ведая, забрала все его мысли в личное время.

Сидящая на рабочем месте с карандашом за ухом, она была первая, кого он увидел, идя к своему отделу. Радость и растерянность объединились в этот момент в его голове. Работать рядом с ней он точно не сможет. Он вообще уже мало что может. Ему нужно с ней как-то объясниться. Но он не представлял, как и о чём говорить.