Философия зла и философия преступности - стр. 21

. Хотя зло и представляет собой силу, враждебную Богу, оно необходимо для откровения Бога. «Ибо если Бог в качестве духа есть нераздельное единство обоих начал и то же единство действительно только в духе человека, то, будь оно в человеке столь же неразрывно, как в Боге, человек ничем бы не отличался от Бога; он растворился бы в Боге, и не существовало бы ни откровения, ни движения любви»[54]. Бог может обнаружиться лишь в преодолении своей противоположности, т. е. зла, ибо всякая сущность обнаруживается только в своей противоположности: свет – во тьме, любовь – в ненависти, единство – в раздвоенности. «Если бы не было разъединения начал, – подчеркивал Шеллинг, – единство не могло бы обнаружить свое всемогущество; не будь разлада, не могла бы стать действительной любовь»[55]. Разделяя взгляд Платона на истолкование материи, Шеллинг признает, что последняя «есть изначально противодействующая Богу и поэтому сама по себе злая сущность»[56]. Для победы над злом, по Шеллингу, необходимо прежде всего преодолеть в себе темное начало стихийной природы. Стоя в кульминационной точке природы, человек естественно стремится опять низринуться в бездну, подобно тому как взобравшегося на вершину горы охватывает головокружение, угрожающее ему падением. Но главная слабость человека – в страхе перед добром, ибо добро требует самоотречения и умерщвления своего себялюбия. Однако человек по природе своей способен преодолеть этот страх и стремление ко злу. В этой способности, заключает Шеллинг, и состоит свобода.

Для западной философии второй половины XIX в. характерны пессимистические учения о добре и зле, отрицающие возможность торжества добра в мире. Так, Артур Шопенгауэр, один из крупнейших представителей философии пессимизма, считал, что действительность носит иллюзорный характер, а страдание и зло заложены уже в основе бытия. «Есть одна только врожденная ошибка, – заявлял философ, – это убеждение, будто мы рождены для счастья»[57]. Сама жизнь несет в себе зло и страдание, от которого человек не может освободиться; страдание как таковое существенно и неизбежно для жизни, а от случая зависит только его форма, только вид, какой оно принимает, и потому каждое наше горе заполняет место, которое без него тотчас заняла бы другая горесть, им в данный момент вытесняемая, так что судьба имеет над нами, по существу, мало власти. Согласно Шопенгауэру, зло всеобще и нераздельно с жизнью. Оно есть порождение чрезмерно сильного потока воли и вызываемого им неустранимого страдания. Основное же свойство мировой воли состоит в том, что она ни к чему не направлена: нет никакой конечной цели, т. е. нет никакого смысла. Почему один человек зол, а другой добр? – задается вопросом Шопенгауэр и тут же отмечает, что это не зависит от мотивов и внешних влияний, например от поучений и проповедей, и в этом смысле совершенно необъяснимо. «Но являет ли злой свою злобу в мелочной неправде, в коварных проделках и низком плутовстве, совершаемых в тесном кругу близких, или же он в качестве завоевателя угнетает народы, повергает в ужас целый мир, проливает кровь миллионов, – это внешняя форма его явления, несущественная его часть, и она зависит от обстоятельств, которые ниспослала ему судьба, от окружающих внешних влияний, от мотивов, однако из них никогда нельзя объяснить его подчиненность этим мотивам, она вытекает из воли, проявлением которой служит этот человек»