Философия современной мусульманской реформации - стр. 24
Сосредоточение культуры в одной идее, призванной высказать всё, что может быть через неё высказано – метод, соответствующий осознанию необходимых приоритетов. Поиск таких приоритетов, возвышенных принципов или парадигм действия в первоначальном ваххабизме и тогдашних суфийских движениях привели к выходу арабского менталитета из мира замкнутой общности к более широким горизонтам рефлексии. Из-за собственных ограничений и вследствие исторической ограниченности первоначального ваххабизма и «деятельного суфизма» они вращались по замкнутой орбите своих основополагающих представлений. В силу этого они были лишены возможности оказывать постоянное революционизирующее воздействие. Следовательно, они не были способны к созданию крупных и устойчивых моделей критического самосознания. Так, например, первоначальный ваххабизм в своей идее единобожия привлек всё, что могло служить объектом его критики, однако он сохранил свои изначальные постулаты в качестве вечной, окончательной, не подлежащей какому-либо изменению предпосылки всякой вероятной альтернативы. То же самое можно сказать и о «деятельном суфизме», вращавшемся в орбите своих традиционных представлений.
Тем не менее, в ходе этого процесса удалось выработать ценности понятий и понятия ценностей, возвышенность целей и возвышенные цели. Был проложен путь становлению критических элементов знания и действия, без участия этих элементов в развитии самокритики. Речь не шла об исследовании новых возможностей, присутствующих в собственных границах мусульманского мира; эти возможности представлялись аксиоматичными.
Что касается действий, то они явились индивидуальным воплощением призыва к истине (или истинам). В свою очередь, это предопределило развитие по пути использования традиционных методов реформы, то есть исключило возможность критического подхода к самим традициям реформирования. В связи с этим первоначальные рационалистические компоненты остановились на своем изначальном уровне. Из-за этого пришлось задействовать всё, что можно, чтобы высказать одну идею.
Для того, чтобы реально разорвать этот порочный круг, нужно было отвергнуть его, то есть идти в направлении, противоположном ходу истории традиционного реформирования, осознав реальные грани долженствования и пределы прецедента в действии. Следовало отталкиваться от разумного начала исторического бытия и рассматривать прошлое и будущее как две чаши на весах настоящего. Такая ситуация соответствовала рационалистическим ценностям и понятиям мусульманского иджтихада, а также представлениям мусульманского реформизма с его джихадом (волей к действию). В дальнейшем это предопределило соединение ценностей и целей, понятий и задач в рациональном реформаторском акте, превратившем джихад в иджтихад, а иджтихад – в джихад. На теоретическом уровне такое соединение ознаменовало конец крупного этапа в преоделении традиционализма прошлого, отвергнув его крупные достижения, накопившиеся на протяжении сложного и одновременно кровавого периода возникновения и развития ваххабизма и «деятельного суфизма».
То обстоятельство, что ваххабизм не подвергся непосредственной критической атаке аль-Афгани, в определенном смысле означает его отрицание посредством идейной и практической активации его основополагающих установок, его подхода к религии и его практических решений. Это предопределило продвижение достижений ваххабизма в практической деятельности, политике, единстве, нации и в других вопросах – к их предельным целям посредством увязывания их с задачей обновления и модернизации. Такую позицию мы встречаем в оценке, которую аль-Афгани дает личности Мухаммеда Али-паши