Философия энтропии. Негэнтропийная перспектива

Эту совокупность убеждений одни называют универсальной языковой игрой, всеобщей системой координат, другие – стандартом рациональности, символической формой, исследовательской традицией, третьи – дисциплинарной матрицей, моделью мыслительного единства, где теория понимается как смысловая или рациональная, предпосылкой определенного корпуса самоочевидных заданных знаний, верований и значений. – Этот модус рассмотрения реальности включает в себя четыре основных компонента: символическую генерализацию (понятия, которые могут выражаться логически), метафизические аспекты (взгляд на мир, система верований, убеждений и высших целей), ценности (прежде всего моральные и эстетические) и общепринятые образцы (методологические и коммуникативные).

Зашифрованное сообщение является информацией для того, кто знает шифр, загадкой – для того, кто не знает, а бессмыслицей – для того, кто даже не догадывается, что речь идет о шифре. – Реальные жизненные примеры обычно гораздо сложнее, несмотря на свою очевидность. – Нацистские концлагеря были хорошо организованы, в них тратился минимум энергии для достижения максимального результата – учитывая цели их создания, в них было минимальное количество энтропии. Но эта почти нулевая энтропия была частью некого противоречащего жизни принципа, инкорпорированного в идеологию ненависти и уничтожения, по сути, увеличивала общечеловеческую, а тем самым и космическую энтропию (с предпосылкой, что человек имеет потенциал для ее уменьшения). – Социал-утопические коммуны имели духовно низкий, а экономически высокий уровень энтропии. – Западная цивилизация развила некоторые аспекты организации, порядка и духа до невиданных прежде в истории масштабов. Но заплатила за это высокой ценой: небрежением к общему благу человечества, к непостижимым страданиям большинства собственного населения (в первоначальной аккумуляции капитала, в империальных войнах, в экономических кризисах), ослаблением моральной субстанции общины, неконтролируемой погоней за деньгами. – С одной стороны, свобода ускоряет сложность и упорядоченность системы, дает возможность развиваться творчеству. С другой, она увеличивает непредсказуемость и хаос, а тем самым уменьшает организационные и управленческие силы системы, позволяя объектам с низкой энтропией превратиться в высокоэнтропийные и затрудняя человеку и обществу возможность сконцентрироваться на достижении определенной цели. Итак, творчество требует упорядоченности, самоограничения свободы. В общественном плане свобода усложняет поддержание порядка, следовательно, энтропия растет. Хотя в определенных условиях открываются возможности для изобретательности, существующие образцы демократии и либеральной экономики проявляют себя с течением времени как высокоэнтропийные модусы организации общества. Свободный рынок с течением времени увеличивает экономическую энтропию (из-за увеличения потребления, толерантности да и поощрения криминала, из-за того, что игнорирует собственные таланты из низших общественных слоев, из-за безвозвратной потери духовно-энергетических потенциалов, из-за опосредованного и рафинированного единомыслия, экологически нерационального и безответственного поведения). – Поскольку диктатура не терпит конкуренции, она решительнее сводит счеты с криминалом, реже оказывается в экономических кризисах, легче осуществляет национальные стратегии, а зачастую больше заботится об образовании и здоровье самых бедных, однако стремится к непосредственному уничтожению всех идеологически несоответствующих тенденций, к откровенному единомыслию и к грубому насилию по отношению к инакомыслящим. – С одной стороны, черные дыры своей неупорядоченностью способствуют энтропии. С другой, заглатыванием материи, полной энтропии, уменьшают общую энтропию вне черной дыры. (Правда, если брать в расчет энтропию в черной дыре, уменьшения нет, но не существует общего мнения, является ли энтропия внутри черных дыр навсегда в них закрытой.) Кроме того, вся собранная энтропия, остающаяся в черных дырах, разлагается в центре черных дыр до уровня элементарных частиц, а то и до уровня нуля, что мы могли бы, условно, назвать состояниями/потенциалами, из которых возникают элементарные частицы. Энтропия таким образом была бы уничтожена, но энергия, появившаяся в результате этого уничтожения, и дальше не могла бы быть используемой. Гипотетически некая интеллектуальная единица, для нас немыслимо развитая, могла бы обернуть стрелу времени и использовать этот негэнтропийный потенциал, если бы вся используемая энергия была потрачена. Таким образом, теоретически, жизнь могла бы продлиться. Конечно, онтологически это считалось бы не творением ex nihilo, а неким видом преобразования существующего.

Правда, человеческий геном отличается от генома шимпанзе только на 1,5 %, из чего следует, что людьми нас делает не только структура генома, но и то, как функционирует геном, о чем наука все еще, в сущности, знает очень мало.

Например, хотя человек физиологически несравненно менее адаптирован к обычным природным трудностям, чем динозавр, он, вооружившись аккумулированными ресурсами энергии и знаний, возможно, имел бы силы противостоять астероиду или некой другой космической угрозе, по отношению к которой бессловесные динозавры мелового периода мезозойской эры были бы совершенно неспособны; не случайно человеческий мозг потребляет в десять раз больше кислорода и глюкозы, чем было бы соразмерно его участию в массе организма, и восемьдесят процентов генов человеческого генома направлены на становление, развитие и функционирование мозга – эти биологические и эволюционные инвестиции (жертвы) мозг, однако, возвращает сторицей.

Удар астероида десяти километров в поперечнике на полуострове Юкатан в Мескике 65 миллионов лет назад привел к климатическим изменениям, многолетней темноте, долго длившейся зиме и уничтожению ¾ живых видов. С одной стороны, это увеличило энтропию с учетом последствий для существовавшего на тот момент животного мира, с другой стороны, если рассматривать долгосрочно, уменьшило ее, т. к. дало возможность млекопитающим развиться в животных с самым высоким уровнем интеллекта, которые организационно, информационно и структурно обогатили качество жизни на Земле, тем самым уменьшив энтропию. Без упомянутой (условно говоря) деструкции (одного модуса жизни), невозможно было бы дойти до (условно говоря) конструкции (другого модуса жизни, т. е. до развития крупных млекопитающих, а затем и человека). – Семена некоторых видов деревьев могут прорастать только после того, как подвергнутся высоким температурам, поэтому для них оптимальные условия развития – экстенсивные и пространственно-временно ограниченные лесные пожары. В определенных обстоятельствах огонь, поглощающий все живое перед собой, может уничтожить сорные растения и обновить питательные составляющие почвы, т. о. благотворно влияя на экосистему. Так, катастрофы являются рычагами развития.

Если рубить деревья, чтобы из полученных бревен строить дома, если силой защищаться от насилия, если увеличивать безопасность и эффективность системы, ставя под угрозу свободу и творчество внутри (или вне) этой системы – тогда мы одновременно увеличиваем и уменьшаем энтропию.

Если бы мы в целой библиотеке знали наизусть места книг, положенных как попало на полки, тогда это знание было бы максимальной информацией внутри данной системы. Но использовать логику чистой, брутальной индукции для знакомства с целым универсумом бессмысленно, даже если абстрагироваться от цены такой попытки и даже если считать универсум закрытой системой. Состояние названий книг на полках статично, поэтому полное знание об этом состоянии, насколько бы ни было велико количество, достижимо индукцией, учитывая, что заключения на основе полноценной индукции ведут к абсолютно достоверному знанию в границах данных притязаний. С другой стороны, даже если это закрытая система, универсум не может быть познан индуктивно, так как он динамичен, а потому его свойства неисчерпаемы. Только начнем его познавать, а он уже не тот, что был. С наивно-реалистической точки зрения, к которой склоняется рационально-научное мышление, возможна компьютерная симуляция универсума. Подобная позиция, оплачивающая свою эффективную аппроксимацию ослаблением чувствительности к диалектическим нюансам, ведет свое начало еще от мысленного эксперимента демон Лапласа. Этот эксперимент оправдывает каузальный детерминизм, успешный на уровне грубых обобщений и неживой материи. Утверждение, что возможна компьютерная симуляция универсума, тяготеет к наивно-реалистическому и в основе своей статичному мировоззрению.

Термин негэнтропия ввел в употребление Леон Николас Бриллюэн, сократив термин Эрвина Шрёдингера отрицательная энтропия, который великий ученый обозначил процесс, противоположный энтропии – мера порядка и организованности системы, качество энергии в системе.

В Библии на пути преображения ярем становится благим, а бремя легким.

Существует ли возможность абсолютной негэнтропии, которая полностью обратит стрелу времени – о том будет речь, в основном имплицитно, ниже. Сейчас скажем только, что такая негэнтропия должна питаться не только временными ресурсами внешнего окружения, но и абсолютными ресурсами, добавленными во внешний порядок вещей. Для этого необходима непрерывность цепи бытия между имманентностью и трансцендентностью. Иначе говоря, ресурсы в имманентности только преображаются; добавленные ресурсы должны приходить из трансцендентности.

Со временем станет ясно, что это касается не только механических, но химических и биохимических процессов.

Достижение такого состояния можем философски назвать вхождением в мир небытия. С этой точки зрения, тепловая смерть то же самое, что смерть любого другого типа.

Первое начало термодинамики вводит понятие энергии, исключая возможность существования вечного двигателя первого рода, т. е. устройства, способного совершать работу без затрат энергетических ресурсов. Изменение внутренней энергии закрытой термодинамической системы равно сумме тепловой энергии, сообщенной системе, и термодинамической работе, примененной к системе. – Второе начало, философски ключевое, вводит понятие энтропии и устанавливает фундаментальную асимметрию природных процессов, исключая возможность существования вечного двигателя второго рода – устройства, которое бы превращало в работу совокупное тепло, извлекаемое из окружающих тел. Совокупная энтропия изолированной термодинамической системы увеличивается до своего максимума. – Третье начало термодинамики гласит, что энтропия стремится к определенному конечному пределу, когда температура системы асимптотически приближается к абсолютному нулю (если воспользоваться философской терминологией: к полному равновесию, совершенному порядку, за который надо заплатить величайшей возможной ценой – прекращением всякого движения, полной отменой жизни/существования).

Хотя нам не удастся согреть руки на куске льда, в нем тоже существует теплота: может быть создана машина, работающая благодаря разнице температур куска льда и, например, гораздо более холодного жидкого водорода.

Жан Фурье математически доказал, что температурные разницы с течением времени стремятся к одной величине из-за перехода тепла из области высшей температуры в область низшей температуры.

Процессы в термодинамических системах выражаются макроскопическими величинами (температура, давление, концентрация компонентов/ вязкость и другими).

Альфред Тарский утверждал, что истину в любом формальном языке невозможно доказать на том же самом языке. – С одной стороны, математика является парадигматическим примером достоверного познания и индикатором любой теории научного познания (эпистемологии), а с другой, ее достоверность должна быть узаконена или оспорена всеобъемлющей теорией познания, т. е. является спорной сама эта достоверность, как и достоверность чего бы то ни было другого. В первом случае эпистемология узаконена или независима от того, возможно ли доказать математическую достоверность в смысле ее применимости; во втором случае математика узаконена или не зависима от того, может ли она быть обоснована эпистемологически.

Подобную двойственность можно обнаружить и в некоторых природных тенденциях, как, например, кристаллизации, выравнивании, нормальном распределении, симметрии, упорядоченности. (Гипотезу об упорядоченности системы за счет ее внутренней динамики изложил Декарт.)

Томас Пинчон создаст своему читателю атмосферу, в которой все кишит диссонансами. Широк диапазон изображения помех и недоразумений в его прозе: технические (отключение электричества, опечатки, гул), семантические (хаотичность посланий, беспорядочность пляски глухонемых, пьяные разговоры, разрыв связей между субъектами), гносеологические (потеря здравого разума), экзистенциальные (герой тонет, горит). В имплицитной интерпретации, ряд продолжается: тьма, неизвестность, гнев, неумеренность, соперничество. Атмосферу прозы Пинчона характеризуют неупорядоченность, непредсказуемость, неуравновешенность, неврастеничность. Правда, иногда даже герой Пинчона понимает, что изолированная система стихийно должна развиваться не в направлении гибельного равновесия, а к жизни и творчеству.

При самых благоприятных условиях только 5 % солнечной энергии превращается в полезное производство фотосинтеза. Не следует забывать о том, что в экосистеме переход энергии осуществляется через цепь питания. Переход к каждому следующему звену уменьшает исходную энергию в десять раз. Поскольку энергия последовательно теряется, существует экологическая энергетическая пирамида. Эффективность природных систем ниже, чем эффективность большинства машин. В живых системах много тепла тратится на обновление. Всякое повышение эффективности биологической системы чревато увеличением расходов на поддержание ее в стабильном состоянии.

Вслед за Циолковским, Евгений Александрович Седов утверждал, что рассеяние тепловой энергии компенсируется концентрацией массы под действием силы гравитации. По его мнению, материя упорядочивается на высших уровнях структурной организации и дезорганизуется на низших.

Напомним, что постоянная Планка – это мера неопределенности при рассмотрении на субатомном уровне. Как таковая, она узаконивает непредсказуемость, а возможно, и свободу. – Впрочем, в принципе неопределенности Гейзенберга утверждается, что можно описать поведение группы электронов, но не отдельного электрона. – В рамках общественных наук, Освальд Шпенглер статистику поместит в органическую, изменяющуюся жизнь, в мир судьбы, а не закона.

Больцман так хорошо понимал значение термодинамических импликаций для жизни, что всеобщую борьбу за существование видел, прежде всего, в борьбе за используемое тепло. (Вильгельм Оствальд попытается сформулировать энергетический императив: благом является то, что производит минимальный расход энергии. Это похоже на идею Маха об экономии мышления).

Квантовая механика рассматривает реальный физический вакуум не как пустоту, а как особое состояние материи, имеющее сложную, скрытую структуру и обнаруживающее свои свойства только во взаимодействии с частицами. Т. о. вакуум – пространство, где, с точки зрения доктрины, ничего нет – имеет динамическую природу. В этой живой пустоте пульсируют бесконечные ритмы созидания и разрушения, что заставляет усомниться в классической термодинамической энтропийной картине мира.

Если бы мы не стеснялись быть циниками, мы могли бы вещи, связанные с энтропией, понимать и следующим образом: на качественную и содержательную жизнь быстро тратятся оставшиеся запасы времени; если мы хотим продолжить жизнь универсума, необходимо умерить аппетит, а если хотим продлить нынешнюю жизнь, насколько это в нашей власти, лучше всего не жить вовсе. С этой точки зрения жизнь не уменьшает энтропию, а лишь продуцирует порядок необыкновенно высокого уровня за счет огромного, выше среднего уровня, беспорядка окружающего мира. Усилия по сохранению экологии, если их рассматривать из более широкой термодинамической перспективы, связаны с энтропией, поскольку сохраняют порядок на Земле, увеличивая и ускоряя беспорядок Земного окружения. Более того, любое творчество связано с энтропией, любое рождение, как и любое изобретение, как и некреативные события. Живые существа являются коллекторами и трансформаторами энергии. Не без горькой иронии мы могли бы заметить: лучше всего было бы, если бы жизни вообще не было – тогда энтропия хотя бы немного уменьшилась.

Разумеется, человеческому разуму свойственно продолжать ряд вопросов. Что, если когда-нибудь все виды энтропии будут преодолены, если реализуется преображение мира? В чем был бы смысл какого-либо бытия? Ответить на эти и подобные вопросы с нашим космическо-сознательным горизонтом невозможно – по крайней мере, пока наш образ существования такой, какой нам известен.

Иными словами, как справиться со следующим противоречием: если ДНК мог сомкнуться и потом копироваться только с помощью энзима белка, а энзимы могут возникнуть только посредством ДНК, тогда ни первое, ни второе не могло развиться, если одно из них еще не существовало. По мнению Умберто Матураны и Франциска Варелы, живые существа рекурсивно, путем взаимодействия с окружающее средой, генерируют и имплементируют производящую их сеть, воспроизводя в собственных пределах как границы этой сети, так и участвующие в ней компоненты. Так, например, клетка производит компоненты своей мембраны, без которых клетка не может существовать. В этом смысле нет особенной разницы между производителем и произведением.

Согласно некоторым математико-статистическим вычислениям из области термодинамики живых систем, вероятность случайной организации простейших органических молекул – 1 к 10^>40.000 (когда речь идет о простейших микроорганизмах, расчеты гораздо более пессимистичны). Со времени Большого взрыва прошло 13,7 миллиарда лет. По предварительным расчетам общее количество событий (элементарных логических операций), которые могли бы произойти во вселенной за это время не превышают 10^>120. Это число – высшая граница количества «экспериментов», которые могла произвести Природа и которые теоретически возможны. Итак, данный предел означает, что события с вероятностью 10^>40.000 никогда не случились. Поскольку возникновение жизни путем неуправляемых физических и химических процессов невозможно, напрашивается вывод, что жизнь является результатом активности целесообразного разума. Но откуда целесообразный разум в Природе? Напомним о нашей гипотезе относительно большой цепи бытия, связующей имманентность и трансцендентность. Здесь требуется осторожность. Случайная организация не тождественна спонтанной организации. Спонтанная организация не случайна. Возможность того, что явления и события в Природе спонтанно организуются больше, чем возможность того, что они организуются случайно. В спонтанную организацию инкорпорированы элементы интеллектуального замысла и плана.

Корпускулярно-волновая теория даст импульс философским исследованиям. Это научно и философски парадигматический пример комплементарности – стратегии, очень близкой диалектическому пониманию вещей. Идея в том, что свет имеет двоякую природу. Бор был уверен, что физике необходима совершенно новая парадигма, выходящая за пределы односторонне понятых сведений об объекте, детерминации, каузальности, чтобы описать действительность более сложно и целостно. Поскольку в субатомном мире все физические величины имеют статистический характер, некие величины не могут рассматриваться единовременно или не могут измеряться единой меркой. (Свою теорию Бор считал в большей степени философской, нежели научной). Комплементарность не отменяет объективности толкований, а пытается в специфических обстоятельствах атомной физики объяснить все с помощью диалектического единства анализа и синтеза. Микрообъекты имеют дуальную, корпускулярно-волновую природу. Невозможно единовременное точное измерение связанных величин места и импульса. В этом смысле такие величины несовместимы. Объекты в микромире являются квантовыми состояниями системы макромира. В квантовой механике речь идет о подходе к понятийным парам пространство-время и энергия-импульс. Динамические характеристики микрочастиц (координата, импульс, энергия и т. д.) являются не их собственными характеристиками, а контекстуальными, ситуативными свойствами. Т. е. квантовая механика говорит не о микрообъектах самих по себе, а об их свойствах, проявляющихся в макроусловиях. Они исследуются классическими измерительными инструментами в процессе наблюдения. Поведение атомных объектов невозможно полностью отделить от их взаимодействия с измерительными инструментами, а эти инструменты фиксируют условия, при которых происходит явление. Принцип комплементарности – философская основа этой теории. Таким образом теории Бора и Гейзенберга объединяются: между волновыми и корпускулярными свойствами микрообъектов существует комплементарность, а также действует принцип неопределенности (координаты и импульс микрообъекта не могут определяться независимо с абсолютной точностью). Вероятностный характер квантовой механики принципиален, он не говорит о том, что наше понимание ограничено, что мы не знаем значений некоторых скрытых переменных. (в классической физике вероятность является результатом неполного знания в детерминированном мире). Акт измерения вызывает непосредственный коллапс волновой функции. В интерпретации Бора и Гейзенберга, мы способны определить универсальное свойство мира, а именно: свойство мира – это индетерминизм.

В кристаллическом состоянии составные частицы распределены правильным периодическим образом в соответствии с трехмерными требованиями симметрии. Утверждение, что нечто имеет форму кристалла, означает, что трехмерное распределение частиц (например, атомов, ионов и молекул) является правильным, периодическим. Кристаллическое состояние – это упорядоченное состояние, хотя эта упорядоченность в материальном мире подразумевает и незначительные, и значительные дефекты, т. е. отступления от идеального периодического распределения частиц (кристаллические структуры всегда где-то между порядком и беспорядком, что на самом деле является идеальными условиями для существования). Внешний вид кристалла – результат симметричного распределения его составных частиц. Апериодические кристаллы – некий тип квазикристалла.

Со временем теоретическая биология становится структурной наукой об организованных системах, что в методологическом смысле дает возможность установить параллели между физико-химическими, биологическими, экологическими, экономическими, социальными, филологическими и прочими системами.

Только с наивно-метафизической позиции креационизм имеет больший негэнтропийный потенциал, чем эволюционизм. Впрочем, речь идет не о разных лагерях, несмотря на мнение их приверженцев. Креационист попытается доказать, что человек имеет божественное происхождение, утверждая, что человек произошел не от животных. Но это не является доказательством, поскольку существует вероятность, что человек имеет некое другое внебожественное происхождение – например, его ДНК прибыл с некой другой планеты. А эволюционист будет доказывать, что у человека не божественное происхождение, утверждая, что человек произошел от животных. Но это также ничего не доказывает, т. к., возможно, человек имеет и животное, и божественное происхождение, если согласиться, что все животные божественного происхождения. В первом случае логически безосновательно за эквиваленты принимаются синтагмы божественное происхождение и неживотное происхождение. В другом случае логически необоснованно эквивалентами называются синтагмы животное происхождение и внебожественное происхождение! В более широком контексте эволюционизм выглядит более приемлемым, т. к. в понимании сути вещей он сложнее, дифференцированнее, тоньше, рафинированнее, имеет больше нюансов и не теряет метафизической глубины и негэнтропийной креативности. В сущности, эволюционизм не является ни атеистическим, ни вульгарно-материалистическим учением; можно было бы отнести его к пантеизму.

В свободной философской интерпретации можно было бы сказать, что на молекулярном уровне жизни все структуры клетки наполнены неким видом изобилия. Подобно тому, как Бог излучает свою божественную энергию на свое творение, так и живые существа излучают свою живую энергию в окружающий мир. Различие, азумеется, в онтологических уровнях.

Одно из первых открытий в этой области – эффект самосовершенствования катализатора в реакциях (в конце пятидесятых годов). Концепция самоорганизации для биологических систем является континуальной самоорганизацией – концепцией эволюционного катализа. В отличие от когерентной самоорганизации, в диссипативных системах с большим числом элементов (в так называемых макросистемах) рассматривается континуальная самоорганизация для индивидуальных (микро)систем. Прогрессивная эволюция с естественным отбором возможна только как саморазвитие непрерывной самоорганизации индивидуальных систем. Существует естественный процесс самокорреляции координированного движения частиц разбросанных материалов.

Изучение химических форм движения материи не следует рассматривать независимо от понимания отдельных этапов химической эволюции субстанции, т. е. вневременных и исторических характеристик химии как науки. Не случайно всю химическую науку Владимир Иванович Кузнецов разделил на четыре концептуальные системы (учение о составе, структурная химия, учение о химических процессах и эволюционная химия). Итак, эволюционная химия является особой концептуальной системой. Это учение о высших химических формах и о химической эволюции материи, о процессе самоорганизации субстанции: от атома и простых молекул до живых организмов. Без самоорганизации нет и эволюции. Химическая эволюция привела к появлению жизни. Биогенез – это единственная форма диалектического перехода от неживого элемента к живой совокупности всевозможных процессов развития материального мира. Эволюционная химия предполагает включение в химическую науку принципа историзма и понимания времени. В более широком смысле существуют три триады: состав-свойство-структура; структура-функция-организация; организация-поведение-самоорганизация. Каждая из них означает создание новой концептуальной системы. Атом не является только аддитивной системой, его свойства не следует рассматривать только как простой набор свойств элементарных частиц. Большую роль в понимании химических процессов играет способность субстанции устанавливать связи с другими субстанциями.

Исходя из предположения, что существует целостность неживой и живой материи и что исключительная сложность живых существ является следствием ступенчатой химической и биологической эволюции материи, Александр Иванович Опарин развил теорию химического начала жизни (абиогенеза). Под влиянием электрических разрядов и ультрафиолетового излучения атмосферные газы реагировали с горячей водой, создавая первые органические молекулы; они постепенно концентрировались в небольших водяных резервуарах, которые Опарин называет первичным бульоном. Усложнение органических молекул вело к появлению новых многомерных структур – коагулянтов и коацерватов. Находясь в водяном растворе, коацерваты формировали еще более сложные структуры (с двойной липидной мембраной, подобной клеточной), способные к процессу осмоса. (Опарин назвал их протобионтами – структурами, способными расти, делиться и обладающими первыми признаками метаболизма.) Опарин был убежден в закономерности и целесообразности процесса создания живой материи. – Согласно другим концепциям возникновения жизни, атомные группы и молекулы соединились случайно, сталкиваясь в водах первобытного океана. Джон Сандерсон Холдейн был уверен, что первыми живыми существами были огромные молекулы (хотя его теория во многом совпадает с точкой зрения Опарина, в ней не упоминаются коагулянты и коацерваты). Химическая эволюция предшествует биологической. Материя самоорганизуется, что естественно, т. к. самоорганизация свойственна всем относительно сложным системам. Молекулы быстро и экономично составляются в ряды полимеров по правилам кода. Первая среда, способная к самозарождению – это макромолекулярная система типа гена. – Стенли Ллойд Миллер и Гарольд Клейтон Юри экспериментально симулируют гипотетические условия ранней Земли, проверяя возможность синтеза органических соединений из неорганических путем химических реакций. Эксперимент показал присутствие многих аминокислот, свойственных живым организмам. Усовершенствованная версия этого эксперимента дополнительно подтвердила их результаты.

В шестидесятые годы XX века понятие самоорганизации используется в теории систем, а в семидесятых и восьмидесятых в физике сложных систем – сегменте статистической физики, изучающей макроскопические свойства систем, составленных из большого числа взаимозависящих объектов. Термин сегодня чаще всего используется в эволюционной биологии, но прежде всего в супрамолекулярной химии – междисциплинарной науке, включающей химические, физические и биологические аспекты рассмотрения более сложных, чем молекулы, систем.

Скептически относясь к идее Бергсона о творческой эволюции, один из основателей синтетической теории эволюции Эрнст Вальтер Майр, все-таки признает, что многие философские проблемы биологии не могут быть решены на основе картезианства. Логика критики витализма выглядит неубедительной. Взаимодействие компонентов одной системы следует исследовать с таким же вниманием, как и сами эти компоненты.

Например, до эпохи неолита люди были настолько рассеяны по Земле, что значимые для человеческого рода события были редки и медленны. С тех пор, как возникли поселения, особенно городские и крупные, коллектив своей плотностью ускорил собственную самоорганизацию (что, с другой стороны, приводит к опасности воздействия энтропии).

Этот термин в 19-м веке в философию ввел Джодж Генри Льюис. По его мнению, эмерджентные действия отличаются тем, что не объяснимы полностью каузально, а тем самым непредсказуемы в своих системных свойствах. В теории эволюции, так называемые, высшие свойства сложнейших организмов не могут быть полностью объяснены и предсказуемы взаимодействием системных свойств. (Николай Гартман результат эмерджентности назовет категориально новым.) Речь идет о переходе на новый уровень организации. Эмерджентным мы называем свойство некой системы, когда тем же свойством не обладает ни один из ее элементов. Ни один муравей не способен блюсти интересы муравейника, как целой системы, каждый из них в состоянии осуществлять очень скромное число операций, для которых необходимо только несколько элементарных информаций. Но «хитрость разума» всего муравейника использует, в пределах возможного, каждое единичное действие каждого отдельного муравья в интересах муравейника.

Теория эгоистичного гена Ричарда Докинза – это самая радикальная версия дарвинизма. В отличие от классического понимания эволюции, Докинз утверждает, что дарвиновская борьба за существование происходит между генами, а не между особями или видами, являющимися лишь носителями генов, как репликаторов информации. Гены используют тела живых организмов для своего существования. (Можно было бы пойти дальше, т. е. сказать, что информация, своего рода посредник между творцом и созданием, использует гены, как тела для своего существования.) Эволюция функционирует не путем индивидуального отбора в некой селективной среде, а как результат отбора генов. Докинз рассматривает эволюцию, как волю к могуществу, расширению, доминированию и репликации, которая управляет генами; ошибаясь иногда в оценке пользы и вреда, они исчезают вместе со своей «скорлупой». Самые успешные гены находят себе самые стабильные и удобные организмы. В этом состоит идея расширенного фенотипа. Все это согласуется с универсальным принципом природы о максимизации выгоды и минимизации расходов. Альтруизм у людей проявляется как признак личной выгоды точно так же, как заинтересованность гена в том, чтобы сохраниться в телах родственников.

Реакции Белоусова-Жаботинского – это класс химических реакций в колебательном режиме, при котором некоторые параметры реакции (цвет, температура и т. д.) периодически меняются, образуя сложную пространственно-временную структуру. – Система линейна, если величина на выходе из системы пропорциональна величине на входе в систему. Система является нелинейной, если этой пропорциональности нет. Но большинство нелинейных систем не полностью хаотично. Они отличаются сложностью, а сложность – это взаимодействие между хаосом и порядком. Сложные системы в состоянии вести себя эмерджентно, а т. о. взаимодействие и конкуренция приводят к появлению нового. Хаос подразумевает нелинейность. Теория хаоса описывает поведение динамических эволюционных систем, чувствительных к первоначальным условиям. Результатом является экспоненциальный рост пертурбаций в начальных условиях, а поведение хаотических систем выглядит случайным. Это происходит даже тогда, когда речь идет о детерминированных системах. Собственно, речь идет о детерминированном хаосе, что указывает на известный уровень порядка. Такой хаос имеет структуру, ясную и постижимую с помощью знания. Проблемы возникают в неадекватных линейных моделях, в сложных условиях далеких от равновесия. Эксперименты Белоусова и Жаботинского вносят порядок и закономерность в (на первый взгляд) хаотическое поведение химических реакций. В шестидесятые годы прошлого века наступает расцвет нелинейной термодинамики и исследований открытых систем, способных к обмену материей, энергией и информацией с окружающей средой. Философия молчит, а наука не может осознать глубину и широту последствий своих открытий.