Филфак - стр. 7
Спорить с Ларой – себе дороже, а потому беру авторучку, но прежде чем оставить автограф, пытаюсь вникнуть в текст документа. Но то ли оттого что бумаги в руках Ларисы постоянно дёргаются, то ли по причине ещё не перестроившихся на учебный лад мозгов, я совершенно не понимаю, к чему меня так бесцеремонно подталкивают.
— И что мне нужно будет делать?
— Всё просто, Аня! Будешь отстаивать права студентов, обитающих в общаге, и биться за улучшение условий их жизни там.
— Я?! — авторучка с треском приземляется на пол и услужливо укатывается под кафедру. — Я же никогда не жила в общежитии!
— Я так и знала, что ты опять в позу встанешь! — ехидно подмечает Лариса и достаёт запасную авторучку. — Никто от тебя ничего и не ждёт, Румянцева! Раз в месяц будешь посещать собрание студкома и голосовать за решение большинства.
— Бред какой-то! — бурчу под нос, не осмеливаясь коснуться чернилами белого листа.
— Румянцева, от тебя убудет? Нет! Давай уже закончим на этом! А то отправлю посвящение для первокурсников организовывать или казначеем поставлю, хочешь?
— Нет, — поднимаю ладони вверх, намекая, что сдаюсь. — Давай свои собрания!
И наспех чиркнув авторучкой в отведённом месте, бегу к девчонкам на галёрку: за лето накопилась тьма гораздо более интересных тем для разговоров, нежели студком местного общежития.
— Румянцева, первое собрание уже в среду! Не подведи! — кричит мне в спину Лариса, но тут же переключает свое внимание на зашедшую в аудиторию загоревшую и похорошевшую Иванову. – Света! Иванова! Задержись!
Атмосфера учёбы поглощает моментально. Суета коротких перемен сменяется размеренными лекциями, а смех подруг — недолгими встречами с Артуром. Это в Заречном мы жили с Царёвым на соседних улицах, вернувшись в город — разъехались по разным сторонам: я к отцу на окраину, а он в центр в купленную специального для него родителями двушку.
— Переезжай ко мне, а? — мартовским котом мурлычет на ушко Царёв, нежно сжимая мою ладонь.
Вместо того чтобы гулять где-нибудь по парку, наслаждаясь последними тёплыми денёчками, мы вынуждены сидеть в актовом зале и заслушивать монотонную речь очкарика-аспиранта, с важным видом вещающего о выкрашенных за лето стенах в общежитии.
— Тшш! — изображаю, что увлечена выступлением паренька. Разговоры о переезде меня немало смущают, да и в свете последних событий я вообще не уверена, что всё еще хочу связать свою жизнь с Царёвым.
— Ты обещала подумать, Ань, — горячее дыхание Артура щекочет щеку. Он, как чувствовал, что нам будет не до обсуждения общажных проблем, и уговорил меня занять самый дальний ряд кресел.
— Я ещё думаю, — шепчу в ответ, но тот тонет в жидких аплодисментах завершившему своё выступление оратору.
— Спасибо, Михаил! – слово берёт председатель совета общежития — симпатичный паренёк с копной рыжих волос на голове. — И последнее на сегодня, что мне хотелось бы обсудить…
— Ты думаешь уже полгода, Ань, – разочарованно вздыхает Царёв, перетягивая внимание на себя. — Сколько можно?
— Особое беспокойство у меня вызывает студент первого курса филологического факультета, — продолжает монотонно зачитывать рыжик. — Илья Соколов.
— Артур, это слишком серьёзный шаг! — пищу растеряно. Понимаю, что скажи я Царёву правду, на наших отношениях придётся ставить жирную точку, а что дальше?