Филарет. Патриарх Московский - стр. 6
– Новгородских? Мало что-то… Что за сражение такое? Ежели сотня конная, то не меньше пяти тысяч.
Я улыбнулся.
– Пусть будет пять тысяч. Однако после сражения в сотне осталось э-э-э тридцать два всадника. Вопрос… Сколько денег у сотника если он «новгородки» поменял на «московки»?
– Хм… Мудрёно, – улыбнулся царь. – И сколько? Хотя нет. Расскажи, как считать будешь? Снова без счёта костьми? Только умом?
Я тоже улыбнулся.
– Да, государь. Начнём. Каждому конному воину за сражение полагалось по пятьдесят копеек, потому что пятьдесят тысяч мы делим на сотню. Правильно?
– Давай-давай, – подмигнул мне царь.
Похоже моя игра ему нравилась.
– Вот… Но конных осталось только тридцать два, поэтому пятьдесят умножаем на тридцать два.
– Что делаем? Умножаем? Это как? – сделал «стойку», подавшись вперёд, царь и тут же ойкнул.
– Э-э-э… Значит берём тридцать три раза.
– А-а-а… Так бы и говорил, – прокряхтел Иван Васильевич, морщась от боли. – Вот лихоманка бисова! Прости, Господи!
– Значит выдал сотник одну тысячу шестьсот копеек. Вычитаем их из пяти тысяч и получаем три тысячи четыреста «новгородок». Делим их пополам и получаем одну тысячу семьсот «московок». Как-то так, великий государь.
– Силё-ё-ён, ты брат. Значит ты всю «пифагорову таблицу» знаешь?
– Всю? – удивился я. – Всю её никто не знает. Она бесконечная. А до десяти знаю. Но в том то и дело, что слишком она неудобная для счёта, ведь не упомнишь всё умножение.
– Не упомнишь. Так для того счёт костями есть, – хмыкнул царь.
– А ты, государь, считаешь сам большие цифры?
Иван Васильевич смутился.
– Не особо. То не надобно мне.
– Во-о-о-т, – развёл я руками. – На костях посчитал, и буквами записал. Не ладно так.
– А как надо? – спросил царь и покачал головой. – Вот вы греки… Горазды на выдумки. Он у тебя, Михал Петрович, точно – Пифагор. Сказывай далее, отрок.
Я подошёл к счётной доске, специально принесённой для экзамена, и написал: BI.B=ДК.
– Вот – двенадцать помножить на два, получится – двадцать и четыре. Без костного счёта не посчитать. А если записать индийскими цифрами, то всё станет просто и поятно.
Я написал: 12.2=24.
– Это – десятки, это – единицы. На это указывает порядок расстановки.
Царь смотрел на доску ничего не понимая, а вот дед заинтересовался.
– Ну-ка, ну-ка, – проговорил он. – Эту цифирь я знаю. Приходил в Кафу купец из тех мест. Мы тогла с посольством там были, великий государь. Ну и торговали маленько. Вот он так записывал. Считал и писал сначала по-своему, а потом по-нашему. Сходилось. А ты, значит и это усвоил? Вот шельмец!
Дед восторженно разулыбался.
– Так ладно… Если эту цифирь вставить в таблицу Пифагора, вообще всё будет понятно. Вот…
Я написал: 1,2,3,4,5 по-горизонтали и то же самое по вертикали, а в точках пресечении цифр их произведение.
– Вот и всё. Легко, да? – спросил я.
Иван Васильевич и Михаил Петрович переглянулись.
– Охренеть, – сказал дед.
– Тут даже ко мне, кажется, дошло, – медленно проговорил царь. – Подрастёт мой Фёдор, тебе отдам в ученики.
– А сколько ему сейчас лет?
– Э-э-э, – задумался государь, что-то считая в уме. – Четыре вот в мае исполнилось. Старшему Ивану семь лет в марте исполнилось. А тебе, малой?
– Зимой восемь стукнуло.
– О как! Силён! И значит, ты эти листы исписал? – спросил царь, пытаясь отойти от непонятной ему математики.