Фиктивная семья на Новый год - стр. 36

- Да что с тобой такое?! – восклицает Фирсов и без предупреждения заходит внутрь. – О! Наконец-то вид спереди предстал. Но ты права, такую красоту не хочется никакой оберткой прикрывать.

- Выйди отсюда! – поворачиваюсь к нему и с силой толкаю.

Павел не удерживается, падает назад, хватая при этом меня за талию. А я инстинктивно цепляюсь за занавеску. И втроем мы падаем на пол.

- Ох! Твердо. Но, хорошо, у них ковролин хотя бы, не плитка, - говорит Паша.

- Извини, я не хотела таких последствий, - произношу виновато.

- А я хотел, - отвечает он и переводит глаза на мои губы, которые я нервно облизываю. – А можно мне?

Не успеваю спросить, что именно, как Фирсов меня целует. На миг замираю, но следом полностью включаюсь в процесс. На душе появляется ощущение, что ничего более правильного я не делала в своей жизни.

Как будто все поступки до этого вели в эту точку. К поцелуям в нижнем белье на полу примерочной дорогого бутика.

Думаю, не стоит упоминать, что консультанты магазина остались не в восторге от наших действий. Но платье продали. Деньги есть деньги.

Мы по-прежнему не обсуждаем выходящие за рамки притворства действия. Возможно, мы оба хотим дать шанс настоящему, не фиктивному? Боимся спугнуть удачу?

И отправляясь сегодня спать, я впервые задумываюсь, а не мог ли Фирсов быть тем самым ночным полтергейстом? И не закрываю дверь на замок…

Но утро наступает, а я просыпаюсь одна.

День проходит быстро, наступает момент сборов на рандеву с Фирсовыми старшими. Волнуюсь, как девочка. Внезапно хочется им по-настоящему понравиться, а не просто убедительно отыграть свою роль.

- Ты великолепна, - подходит сзади Павел. – А с этим будешь еще прекраснее.

Он надевает украшение мне на шею. Металл приятно холодит кожу, а его прикосновения, наоборот, обжигают. Гремучий контраст.

- Спасибо, ты тоже, - улыбаюсь нашим отражениям в зеркале.

Больше нет закомплексованной Даши, я действительно отлично выгляжу. Все мои надуманные недостатки перешли в ранг достоинств.

- Идем? – Паша берет за руку и тянет к выходу. Но на полпути вдруг разворачивается и целует в плечо. – Чтобы косметика не смазалась. Очень уж хотелось это сделать, хоть так пометить.

- А-хах, спасибо, не укус оставил, - смеюсь.

И мы выходим-таки на улицу.

По пути заезжаем за Сергеем Германовичем и Анфисой Дмитриевной. Она вся такая же сияющая, с доброжелательной улыбкой, а он угрюмый и подозрительный.

- Пашенька, там такая выставка, вы не представляете! Просто чудо! – восклицает мать Павла.

- Выставка? – переспрашиваю.

- Да, Дашенька, мы сначала картины посмотрим, а потом поднимемся наверх, в ресторан. Сережа заказал столик.

- Пришлось. Сын ведь не удосужился, - ворчит отец Фирсова.

- Папа! Вы сами проявили инициативу, сказали, что выберете!

Безотчетно сжимаю руку Паши. Физически чувствую его напряжение, хочется поддержать.

К счастью, дальше поездка проходит мирно. Я усиленно расспрашиваю Анфису Дмитриевну о Золотом кольце, а она с упоением рассказывает.

Боковым зрением ловлю благодарный взгляд Паши, и в груди сразу теплеет.

- Приехали! – восклицаю.

В целом, не такой и сложный вечер предстоит. Анфиса любит поболтать, нужно лишь подавать темы. И тогда Сергей не сможет портить настроение.

Оставляем вещи в гардеробе, заходим в зал. На стенах висят картины, но я к ним равнодушна. Зато мать Фирсова снова активизируется.