Фиктивная помолвка. Маска - стр. 16
- Не засыпай, - приказал маг. - Это опасно при сотрясении.
- Знаю, - буркнула я, несколько раз моргнув, и зевнула в ладонь.
- Тогда не спи.
Хмыкнула и почему-то развеселилась.
- А если не получается? Глаза сами слипаются.
Мужчина наклонился и внимательно посмотрел на меня. Его глаза оказались так близко, что я могла рассмотреть стальной цвет зрачка и более темный ободок вокруг.
А кольца на пальце нет, отметила я, впрочем, и не удивительно. Кто в здравом уме пойдет замуж за этого грубияна, мужлана и диктатора. Ни ради же этих глаз – глубоких и пронзительных. Сглотнула.
- Можешь спеть.
- Что? - выдохнула я.
- Можешь петь, чтобы не заснуть. Или же мы можем поговорить...
- Я спою! - поспешно заявила я, не желая вести никаких светских бесед с этим типом.
Медведь фыркнул и отвел наконец-то взгляд. Правильно, пусть лучше смотрит на дорогу, а то еще одного падения я не выдержу.
Я запела старую смешную песенку о поварихе, которая хотела выйти замуж, но среди всех ее кавалеров не было достойного. Один слишком худой, другой толстый, третий высокий, а четвертый низкий. Пятый бедный, а шестой вдовец, седьмой служивый, а восьмой хитрец. Плешивый девятый, а десятый палач. И вот когда повариха пригорюнилась, то встретила она идеального мужчину, который женился на её сестре.
Песня была веселая, а мне почему-то всегда было жалко повариху.
Мужчина хранил молчание, он даже ни разу не улыбнулся. Хотя, больно надо мне его улыбка, пусть сидит букой.
- До города еще далеко? - уныло спросила я. - Еще спеть?
- Не надо, - поспешно возразил этот тип, - боюсь мои уши не выдержат повторного издевательства.
Я обиделась, так как сказаны слова были не с издёвкой, а как констатация факта. И почему всем не нравится мое пение? Подруги в общежитии просили меня петь в ванной, а когда мама пригласила еще в детстве к нам учителя пения, он сбежал без объяснений через месяц. Второй учитель выдержал чуть дольше, а третий преподаватель заявил уже на пробном уроке, захлопнув крышку фортепиано:" Пусть ваша девочка занимается вышивкой и шитьём, все больше толку будет". Матушка оскорбилась, и затем появился мистер Глон. Над ним через полгода сжалился мой отец, дав ему расчет. А мама после этого больше никогда не приглашала новых преподавателей музыки, последовав совету третьего учителя. А я только делала вид, что мне по душе вышивка. Я убегала из дома через балкон, пока служанки вышивали за меня. А я платила им из тех денег, что мне давали на карманные расходы, когда я выходила в город.
А вот сейчас стало обидно. Пела ведь я с душой и с огоньком.
- Обиделась?
Ну-ну, так ему и есть дело – обиделась я или нет. Лучше вообще молчать, чтобы не получить в ответ еще одно оскорбление.
- Обидчивая, - хмыкнул мужчина.
- А вы грубиян!
- В самом деле? - медведь покосился на меня с серьезным выражением на лице, а вот в его глазах впервые промелькнула улыбка.
- Ага, - буркнула я в ответ и посмотрела на лошадиную гриву, чтобы не видеть эти пронзительные глаза.
- Обидчивая, да ещё злюка.
"Жду дилижанса, я не такая", - так и вертелось на языке, но я закусила губу и гордо вздернула подбородок. В груди вновь стрельнуло болью, меня бросило в жар, а на лбу выступили капли пота.
Мужчина протянул мне платок.