Фиалка. Зов сердца. - стр. 3
- Я чувствую, как с потревоженных травинок падают капли. Еле ощутимый перестук по коже. Чувствую покалывание чего-то твердого, скрытого в траве. Эти уколы словно врывающиеся в плавную мелодию резкие ноты. Но это не неприятно, скорее чувственно, как наступить на массажный иппликатор. Сначала легкая тупая боль, потом удовольствие. – Фиалка успела удивиться тому, что помнит ощущения от массажного иппликатора.
- Отлично.
- Мои ноги мокрые, но это скорее приятно, чем дискомфорт. Когда я делаю шаг, травинки гладят мою ногу, словно нехотя сбегают с неё, как струйки воды. Земля пружинит под ногами.
- Это верно.
- Я слышу пение птиц. Очень громкое. Мне кажется, что краем уха я слышу её очень-очень отдаленные раскаты грома. Воздух удивительно свежий после дождя. Ещё прохладно, но на лицо падают лучи солнца, и на коже пятна тепла…
Герман молчал, и Фиалка медленно открыла глаза. Удивленно посмотрела в его смеющиеся глаза.
- Обалдеть.
- Да, - сказал он, - действительно обалдеть. Вы прямо поэтесса.
Фиалка смущенно улыбнулась.
- Это потрясающе! Я столько всего вспомнила, просто подумав о шести шагах босиком.
- Природа! – значительно сказал Герман. Потом поднял голову и оглядел кроны деревьев. – Порой, вырвавшись из города, попадаешь в совершенно иной мир. И именно здесь, вот в таких лесах, понимаешь, насколько человек оторвался от природы. И насколько наши социальные и вообще цивилизованные навыки становятся ненужными для жизни и являются чем-то наносным.
- Ну, мы ведь живем в городах, - возразила Фиалка. - В городах без социальных навыков никуда. Дикарь из леса там бы не выжил. Маугли какой-нибудь. Да и что касается цивилизации. Вы же не колотите по дереву голыми руками, а используете топор.
- Туше, - улыбнулся Герман. Потом посмотрел на неё с интересом. – Ловко вы меня уделали.
Девушка пожала плечами.
- Это все только болтовня. Я бы и дня не продержалась в лесу, наверное. У меня ощущение, что я тут настолько чужая, насколько это вообще возможно.
- Человек частенько не знает своих истинных возможностей, - сказал рыжий. – Только попав в экстремальные условия или ситуацию мы узнаем, кто мы есть.
Фиалка слушала его и в ней зарождалась уверенность, что он говорит о ней самой.
- Вот взять, к примеру, вас, - продолжал Герман, словно подслушав её мысли, - вы явно не из диких лесов. Но ваша рана явно от огнестрельного оружия. Пуля прошла вскользь, только дернула кожу глубоко.
Он внимательно смотрел на неё.
- Вы ничего не хотите мне рассказать?
Фиалка медленно покачала головой.
- Я сказала правду. Я ничего не помню до того момента, когда пришла в себя у костра.
Герман кивнул и лицо его разгладилось.
- Я вам верю. Вы явно побывали в какой-то передряге, упали в воду, потом переохлаждение, и обо что-то ударились головой. Куча возможных причин для амнезии. Разберемся с этим позже. – Он отступил в сторону и приглашающим жестом указал на костер. - Сейчас добудем сухих дров, и я пожарю немного мяса. А пока вас ждёт кофе. На это дров хватило.
Фиалка была усажена на бревно поближе к теплу костра. Несмотря на протесты, Герман сходил в палатку и принес куртку, которую накинул ей на плечи.
- Солнце уже начинает пригревать, но пока ещё все же прохладно. Было бы глупо спасти вас из реки, чтобы вы простыли просто от недостаточной заботы, верно? – улыбнулся он, вручая ей кружку с кофе, предусмотрительно обернув её рукавом куртки. Потом вернулся и взялся за топор. Девушка поняла, что он расщепляет притащенный откуда-то обломок соснового ствола, стараясь добраться до сухой сердцевины. Все вокруг было усыпано светло-желтой щепой.