Февральская сирень - стр. 23
Читать в постели и грызть что-нибудь вкусненькое – это было ее любимое времяпровождение выходного дня. Предвкушая тихий покой ближайшего часа-полутора, Лелька довольно улыбнулась. Яблоко, правда, оказалось невкусным. Картонным каким-то. Оставив его недоеденным на тумбочке у кровати, она перелистнула очередную страницу книги, на которой молодая женщина занималась любовью под тихо падающий за окном снег.
Шлеп-шлеп-шлеп, цок-цок-цок… В спальню заглянул Цезарь, периодически обходящий квартиру по периметру, дабы убедиться, что свои на месте, а чужих не наблюдается, тапочки не нужны. Посмотрев в сторону двери, Лелька в очередной раз мимоходом удивилась, какой он огромный.
Подойдя поближе, пес положил голову на край кровати и, скосив глаза в сторону тумбочки с лежащим на ней яблоком, скорчил умильную рожу.
– Ты что, яблоко хочешь? – догадалась Лелька. – На, возьми, мне не жалко. Не будешь ведь есть.
Пес продолжал жалобно коситься на тумбочку, не прикасаясь к вожделенному лакомству. Засмеявшись, Лелька протянула руку и пододвинула яблоко поближе к собачьей пасти. Благодарно ткнув ее носом, Цезарь блаженно захрумкал яблоком, съев его вместе с семечками, не оставив даже хвостика.
– Ишь ты, – удивилась Лелька. – Яблоки ешь. Чудной ты.
Чуть позже, когда она поделилась своим удивлением с сыном, тот закивал головой:
– Так да, он на улице на газонах все яблоки подбирает. Он, мам, наверное, пока бродяжничал, яблоками питался. В этом году их же много было, а другой еды на улице ведь не сыщешь. Вот и привык. К яблокам.
– Может быть, – задумчиво согласилась Лелька. Пес, за две недели ставший не таким худым, смотрел на нее, лежа у ног и благодарно виляя хвостом. Раздражение по поводу вечерней тренировки, которое она испытывала утром, прошло без следа. Это была ее собака. Красивая, ласковая и требующая регулярной заботы, в которую входили и тренировки. И проявлять эту заботу было совсем не трудно.
Кинолог Дмитрий оказался высоким стройным мужчиной по виду чуть за сорок. Добротный, хотя и недорогой пуховик, лыжная шапочка, надвинутая по самые брови, ботинки на толстой рифленой подошве. Взгляд немного сердитый, немного оценивающий. Вот и все, пожалуй, что отметила Лелька при первом знакомстве.
Встретились они у последнего в этой части города, недавно сданного дома, сразу за которым начинался Митинский пустырь, заросший мерзлым бурьяном в человеческий рост. Жилой дом приветливо светился вечерними окнами. За ними шла жизнь – со своими ссорами, примирениями, страстями, тихим чтением книги под одиноким торшером, интересным фильмом, который так здорово смотреть вдвоем, обнявшись под теплым пледом, уроками накануне новой учебной недели, со свернувшейся в ногах кошкой или собакой, которую нужно идти выгуливать, выползая из теплой квартиры на мороз.
Ей всегда было интересно гадать, кто эти люди, скрывающиеся за плотными шторами, как веки, прикрывающими уставшие глазницы окон. У каждого из них была своя история, о которой ничего нельзя знать наверняка. И кто-то сейчас наблюдал через щель в шторе за тепло одетой троицей – мужчиной, женщиной, мальчиком-подростком и большой собакой, которая вьюном вертится вокруг них.
– Здравствуйте. Я Дмитрий.
– А я Любовь Павловна, Люба. Это я вам звонила. А это мой сын Максим.