Феномен одиночества - стр. 13
– Зачем ты убил мальчика?! – мои пальцы сдавили с нечеловеческой силой кожу у него на загривке, послышался противный хруст. Человек взвизгнул и обмяк. Я развернул его лицом к себе и бросил на землю.
– Зачем ты убил мальчика?!
На лице киллера был только слепой ужас. Наномашины сделали ему несколько полулетальных инъекций. Через несколько секунд он должен был разговориться.
– Ну? – я надавил ногой на голень мужчины и тот охнул от новой порции боли.
– Я не… Мне сказали… Это приказ…
– Говори всё.
– В космопорте люди подошли. Хорошо заплатили. Обещали помочь с документами и нормально устроить. Я же бывший заключ… – он не договорил, боль скрутила его тело судорогой – химия работала.
– Ты не сможешь лгать, – я присел возле убийцы на корточки и участливо смотрел в глаза, – Звание? Место службы?
– Я… ничего… не знаю.
– Нет у меня времени. Понимаешь? Солдат, я вырву твою память вместе с жизнью.
– Не… Я одноразовый.
Чувство жуткого отвращения впилось в каждый нерв. Этого человека обработали и запрограммировали. Он не помнил даже своего имени, только калейдоскоп разрозненных знаний, полученных ещё при жизни. Импланты ещё продолжали биться о его мозг, но бесполезно. Передо мной лежала оболочка, отслужившая своё. Изверги выпотрошили личность, душу и вложили свою цель в пустое тело. Теперь обрывки воспоминаний не смогут сложиться в личность. Несчастный через сутки будет пускать слюни и ходить под себя. Одноразовый солдат… Я стоял и злился. К чертям всё! Никаких допросов! Я вырежу этот нарыв. А Пророка заставлю мучиться за всех его жертв. Я ненавидел этих фанатиков. И не понимал. Всё было иррационально, неправильно. Отсутствие логики тысячекратно усложняло задачу.
Нужно возвращаться. Милая Данни осталась там у тела брата.
На площадке, где женщины занимались стиркой, опустело. Флаер скорой помощи висел в воздухе. Парамедики уже собирались грузить тело, но Данни держала брата за руку, сидя перед ним на коленях. Девушка не плакала, но плечи её вздрагивали. Радим одновременно со мной поднялся по лестнице с другой стороны. Его ноги подкашивались, а лицо стало тёмным, землистым.
– Ты догнал убийцу? – Данни посмотрела сквозь меня и отошла от брата, кивнув врачам бригады.
– Он мёртв, – я едва помнил, как в приступе милосердия погасил жизнь в исполнителе; океан горя семьи Сахи отодвинул смыл события последних часов. На камнях, смочив пыль, оставалось алое пятно необратимости. Одно оно имело сейчас значение. И как бы я не хотел отвернуться и уйти, но кровь ребёнка магнитом притягивала взгляд.
Радим подошёл к нам. Он хотел обнять сестру, но не смог. Глотая комки отчаяния, мужчина осознавал случившееся.
– Данни, ему сейчас легко, – Радим почти шептал, слова давались с трудом.
– Да. Он свободен, – ответила девушка.
Я не в силах был смотреть и ничего не делать. Пока силы оставались нужно было навестить князя. Риск технически провалить операцию уже не волновал. Я повернулся и хотел было идти, но меня остановили.
– Вячеслав, нам нужно поговорить, – Радим отстранился от сестры, – Мой брат должен был рассказать тебе как встретиться с Пророком. Ты ведь за этим прилетел?
– Ты о чём? – я удивлялся совершенно естественно.
– Слава, только что убили моего брата – мне не до шуток. Ты встретишься с НИМ, иначе это, – рука Радима дернулась в сторону кровавого пятна, – Бессмысленно.