Феминиум (сборник) - стр. 9
Впрочем, баск нимало не смутился.
– Не помню такого, – процедил он. – А хоть бы и так. Или вы не слышали, дон Гарсия, что арауканы наших в плен не берут?
Солдаты подтянулись к своему командиру, явно готовясь его поддержать. Уж им-то слишком хорошо была известна судьба сотоварищей, не имевших счастья погибнуть сразу. Им вырезали сердца, но обычно этим не ограничивались. Говорили, что такой казни удостаиваются лишь самые знатные и храбрые. Остальным заживо отрезали острыми раковинами руки и ноги, а затем поедали, пока жертвы еще могли это видеть. Под ропот наемников Гарсия Ремон прикидывал, что делать дальше. Отпустить Киспигуанчу немедленно никак нельзя.
– Я забираю дона Франсиско с собой. До рассмотрения его дела он будет находиться в крепости Консепсьона. – Он, в противоположность баску, говорил громко, чтоб его слышали и свита, и наемники. – А вас, Диас, по совокупности ваших проступков лишаю командования отрядом. Он будет передан капитану Касадеванте. Вы незамедлительно отбудете в гарнизон Насимьенто – в звании альфереса, как и подобает.
Насимьенто на реке Био-Био из всех пограничных фортов имел наихудшую славу, не зря солдаты из «крепости Рождества» переименовали его в «крепость Погибели». Может, хоть там мерзавец свернет себе шею. Или мапуче сделают себе из его черепа пиршественную чашу, как они поступили с генерал-губернатором Лойолой. Хотя из этого черепа вряд ли получится большая чаша.
Когда они отъехали подальше, губернатор приказал развязать Киспигуанче руки. Предупредил:
– Не вздумай бежать. Я обещал, что доставлю тебя в крепость, и обязан это сделать.
Дальше их лошади пошли голова к голове.
– А ты обещал, что меня не тронут!
– Ты сам виноват. – Гарсия Ремон оглянулся, чтоб убедиться – никто из свиты не подслушивает. – Незачем было нападать на отряд Диаса. Это же первый отморозок на всю армию!
– Мне говорили, что он перерожденный шаман. Я хотел его испытать.
– Шаман… – дон Гарсия не сразу вспомнил значение слова. – Брухо? Про Диаса много можно сказать плохого, но колдовство не по его части. Вот карты и поножовщина – другое дело…
Киспигуанча не стал отвечать. Как можно вообще иметь дело с человеком, не знающим самых простых вещей?
Но приходится.
Индеец-ренегат и губернатор провинции ненавидели друг друга, но были прочно связаны узами крепче кровных. Оружие и золото – вот имя этих уз. Если быть совсем точным – золото и серебро. Месторождения их находились во владениях касика Киспигуанчи, именно это и сделало его самым влиятельным среди своих сородичей в Чили. Где точно – губернатор не знал, но в местах труднодоступных – в пустынях и горах. Пытать Киспигуанчу и его людей было бы бесполезно, дон Гарсия достаточно знал, что представляют собой мапуче. Но оказалось, что с ним можно договориться. Слитки менялись на оружие и порох. Обмен держался в тайне, посвящены в него были только самые верные люди, ибо иначе и дона Гарсию, и дона Франсиско могли счесть предателями. Причем каждый из них был свято уверен, что помогает своему народу и своей стране.
Несколько месяцев назад Киспигуанча предупредил губернатора, что прочие вожди стали относиться к нему с подозрением и, чтобы вернуть их доверие, он должен перейти на сторону мятежников. Для вида, сказал он. Но, конечно же, увлекся. Арауканы не зря считались самым воинственным народом Новой Испании.