Фельдъегеря́ генералиссимуса. Роман первый в четырёх книгах. Книга третья и четвёртая - стр. 14
За сутки до его исчезновения мне позвонил какой-то человек.
– Слушай, – заявил он мне нахально, – смотайся на пару недель в Тверскую губернию! Допиши роман.
– Роман? Какой роман?
– Исторический. Доедешь до Торжка. Там спросишь, как до имения князей Ростовых добраться. Во дворце найдешь парусную комнату. У сторожа Михеича спросишь. В парусной комнате компьютер писателя нашего. Под клавиатурой тысяча баксов. Понял аль нет?
– Две тысячи! – возразил я.
– Заметано.
– Я не договорил. Две тысячи – и не под клавиатурой, а через сорок минут. Встречаемся на Ленинградском вокзале.
– Согласен. Через сорок минут… но вторую тысячу под клавиатурой возьмешь! – И позвонивший бросил трубку.
Через сорок минут мы встретились. Молча он передал мне тысячу долларов – и удалился. Я даже не успел его разглядеть. Вторую тысячу я нашел там, где он мне сказал.
– Надо же! – крякнул с досады Михеич, запойного вида старик, когда я достал их из-под клавиатуры. – Я и не знал. – И нагло заявил: – Барин, похмелиться бы не помешало!
– Похмелись, – сунул я ему сотенную, разумеется, не долларов, а рублей. – И не называй меня барином! Не люблю.
– Как скажешь, – взял сторож деньги. – Первый-то любил, чтоб я его так звал. Хороший был человек, Царствие ему Небесное. – Перекрестился и сказал: – Помянуть надо!
– Хватит тебе и похмелиться… и помянуть! – ответил я ему – и все-таки достал из кармана вторую сотню, но сразу не отдал, а спросил: – А разве его убили?
– Кто убил? – удивился старик. – Ничего такого я не говорил. Никто его здесь не убивал! – добавил поспешно. – В восковую фигуру превратился. Это… да. У нас это обычное дело.
– Ну-ка, старик, всю правду! В какую восковую фигуру, кто превратил? – напустил я на себя милицейский вид. – Вы, я вижу, пили тут с ним беспробудно, – указал ему на батарею пустых водочных бутылок в углу. – Гони подробности.
– А как не запьешь? – не сразу ответил Михеич. – Не сомневайтесь, запьете и вы. Денька два тут поживете – и запьете! А в восковую фигуру его, наверное, драгун или Христофор Карлыч превратил, а может, кто и другой. Много их тут таких. Сами с ними познакомитесь вскоре. Их и расспросите. А мне некогда! – выдернул он из моей руки сто рублей, но сразу не ушел. Потоптался возле меня, потом сказал: – Роман он свой на компьютере писал. Восковая его фигура в столовой зале. – И вышел из парусной комнаты.
Роман его недописанный я тут же прочел – и крепко призадумался!
Во-первых, где тетрадки этого капитана артиллерии в отставке?
Во-вторых, куда пропал писатель?
В-третьих?..
– В-третьих не надо! – расхохоталось хохочущее привидение – и нагло уселось в кресло. – Мы не знакомы. Рекомендуюсь! Павел Петрович Чичиков. Собственной персоной! А вы кто?
– Обойдешься, – ответил я ему. – Где писатель?
– Так Михеич же сказал! В столовой зале, на иудином стуле восседает, шампанским похмеляется, – бисерно прохихикал Павел Петрович. – А все из-за чего? Возомнил о себе несусветное! Допрос с пристрастием нам учинил. А мы ему встречные вопросы задали. Вот он в воск бесчувственный и превратился! И вы хотите туда же – в тьму восковую, смертную?
– Нет, не хочу.
– А что же вы хотите? Роман его дописать? Дописывайте! Мы не возражаем, а даже наоборот… с полным нашим удовольствием поможем его вам дописать. Но при одном непременном условии.