Фебус. Недоделанный король - стр. 18
Не успел я в одиночестве выхлебать и треть кубка, как снова вошел викарий с двумя служанками на прицепе, которые принесли нехитрую еду и, накрыв стол льняной скатертью, расставили ее на столешнице. На три персоны. После чего с поклоном удалились.
– Не окажете ли, ваше величество, нам честь разделить трапезу со скромными служителями церкви?
– Охотно, падре. А кто будет третьим? – указал я на лишний куверт.
– Настоятель нашего храма отец Васко. – И лукаво улыбнувшись, добавил: – Он баск. А ваших пажей и валетов покормят на кухне, если вы не возражаете.
Я жестом показал, что так даже лучше. Уже понял, что два церковных волка сейчас мне устроят милый перекрестный допрос, замаскированный под застольную беседу. Не стоит им заранее обламывать кайф.
– А вот и я. Прошу меня простить за некоторое опоздание, но в моем возрасте это простительно, – пришамкивая, несколько скрипучим голосом нахально по-латыни заявил сухонький старичок, спускавшийся по лестнице со второго этажа, шаркая по доскам сандалиями на босу ногу.
В деснице дедок держал резной посох, а шуйцей опирался на перила. Одеяние его состояло из серой рясы некрашеной шерсти, подпоясанное простой пеньковой веревкой. Благообразный такой старичок – божий одуванчик. Лысый как коленка. С жесткими глубокими морщинами на лице. С выцветшими, но от этого не менее цепкими глазами.
Я встал и произнес ритуально:
– Благословите меня, святой отец, на деяния, угодные нашему народу.
А людей-то, народу… Яблоку упасть негде. Хорошо еще, что я иду из храма, где вдоль стены от лестницы оставлена свободной узкая тропинка, удерживаемая от толпы солдатами, державшими свои пики поперек.
Впереди меня шествовал отец Жозеф, держа в руках большой деревянный крест без изображений.
За ним я, в короне, мантии и орденской цепи.
За мной Микал с гитарой.
Потом дон Саншо.
За ним церковные служки.
В торжественный день как по волшебству распогодилось. Ярко светило солнце на голубом небе. Даже слегка влажный ветерок был теплым и ласковым.
Под дубом представительный кастильский гранд в черном бархате с золотой вышивкой уже закончил читать буллу о всеобщей нобилитации Басконии, дарованной его королевой. Без паузы он развернул следующий свиток и стал с него зачитывать доверенность от Изабеллы Кастильской о наделении его правом дать необходимые клятвы от ее имени. Поелику супруг ее далеко отсюда воюет с франками в Руссильоне, а сама она для дальней дороги недомогает, пребывая в бремени, и просит народ Бискайи, Алавы и Гипускоа ее в этом простить.
Имя кастильского посла на слух я так и не разобрал особо за гулом толпы. Только титул – конде и концовку его фамилии… что-то там неразборчиво… и Пенья-Веле́с. Посмотрел, оглянувшись на Микала, но тот только пожал плечами. Ну да, откуда рабу знать всех грандов соседнего королевства?..
Читал граф с листа по-латыни. И я подумал почему-то, что это он косяка упорол. Тут с народом на васконском говорить надо, на родном языке. Потом, подумав еще малёхо, понял, что нет. Читал граф, как на пергаменте было написано. Косяк это того, кто эту бумагу составлял, а граф просто работает попугаем.
По нарядной толпе прошел почтительный шелест.
– Отец Жозеф… Отец Жозеф…
Падре в ответ только выше вскинул несомый им крест.
Толпа разом осенила себя крестным знамением.