Фаза Монстра - стр. 31
Красная точка вдруг оделась неяркой, красновато святящейся аурой.
– Такой большой объем?! – удивленно воскликнул профессор Борвин.
– Не это важно, – быстро отозвался старший лейтенант, – а то, что Шторм, судя по всему, находится внутри этого «большого объема»!
– Н-да... внутри, – как будто бы нехотя согласился профессор.
– Выходит, что эта... биомасса... съела нашего механика?! – неожиданно подал голос доселе молчавший Шлигель.
Борвин и Бауэр одновременно посмотрели на лейтенанта, и на их лицах читалось удивление – Шлигель необыкновенно точно охарактеризовал то, что сами они просто не решались назвать!
Лишь секунду спустя Бауэр нехотя согласился:
– Да... Действительно... «съело»!
Несколько секунд в центре висело молчание, а затем Бауэр, словно бы спохватившись, продолжил свои объяснения:
– Точно такая же картина в ангаре дальних вездеходов. Правда, я не могу понять, что там делал врач станции...
– Он, если мне не изменяет память, – пояснил профессор Борвин, – собирался как раз сегодня провести ревизию походных медицинских комплектов.
– Ясно! – кивнул старший лейтенант и продолжил: – Перельман также идентифицируется как личность и также не дает ответа, жив он или нет. Слева – план ангара, красная точка – Перельман, и точно такое же, как в первом случае, свечение, определяемое, как активная биомасса. Вот, видите?..
Последний вопрос прозвучал вполне риторически – красное свечение вокруг Франца Перельмана было видно вполне отчетливо!
– Конечно, эта... э-э-э... биомасса могла проникнуть в помещения цеха и ангара сквозь пробоины в потолке, но каким образом она сохранялась, находясь в открытом космосе?.. Ведь подойти к станции она могла только через открытый космос...
– Может быть... какие-то споры на этих странных астероидах?.. – неуверенно предположил профессор Борвин, который, будучи специалистом по физике низких температур, плохо представлял себе возможности «спор». Но его предположение тут же отверг Бауэр:
– Споры, которые в течение нескольких минут развились в такое массивное существо?.. Вряд ли!..
И тут снова в разговор вмешался Шлигель. Довольно громко хмыкнув, он сказал:
– Да эти самые камни, которые пробили потолок станции и превратились в эти... биомассы!
– Как вы себе представляете такое превращение?.. – насмешливо поинтересовался профессор, взглянув на разговорившегося лейтенанта.
Однако тот ничуть не смутился:
– Я видел запись... ну... мне парень с «Олимпа» показывал запись, как они высаживались на «Афину»... Ну... на корабль, про который они думали, что это «Афина». Так там целый звездолет за какие-то десять минут превратился из... звездолета в каменный астероид. Причем сначала он стал мягким, как нагретый формпластик.
Несколько секунд профессор молчал, а затем повернулся к старшему лейтенанту:
– Вы что-нибудь поняли, Готлиб?.. Какой это звездолет стал мягким, как нагретый формпластик?!
Тон его был донельзя ироничным, но Бауэр эту иронию не поддержал:
– Да, я слышал об этом случае, – задумчиво проговорил старший лейтенант, глядя в унылое лицо своего подчиненного. – Но думал, что ребята с «Олимпа» малость присочинили...
– Ничего они не «присочинили», – буркнул Шлигель, упрямо не отводя взгляда, – я сам видел запись и говорю вам – запись чистая, без фокусов!..
– В конце концов, сейчас не важно, каким образом эти... э э э... биомассы оказались на станции! – несколько раздражаясь, оборвал Шлигеля профессор. – Меня гораздо больше интересует, что они здесь собираются делать!..