Фаза ингибиторов - стр. 12
– О господи! Хочешь сказать, они все эти недели были убеждены, что меня нет в живых?
Валуа забрал бутылку и вернул в свое священное хранилище. От его добродушного выражения не осталось и следа.
– Николя оберегала Викторину как могла. Естественно, цеплялась за надежду, что ты жив, но ближе к концу даже она перестала верить. – Он покачал головой, и в голосе зазвучала осуждающая нотка. – Незачем было подвергать нас столь жестокому испытанию, Мигель. Если там случилось нечто такое, из-за чего тебе пришлось задержаться, вполне мог бы и сообщить.
Я уставился на него:
– Что значит – если? Ты прекрасно знаешь, что случилось.
– Мы могли только догадываться. Видели, как взорвался корабль. Либо в него попала твоя ракета, либо ты применил протокол номер два. Поскольку ты молчал, мы вынуждены были предположить последнее.
– А сигнал бедствия?
– Какой сигнал?
– Это что, какая-то игра, Морган? Проверка, насколько я хорошо соображаю после пробуждения?
– Уверяю тебя, это никакая не игра.
– Поступил сигнал бедствия. Нечто вышло на связь с кораблем. Я нашел источник сигнала и обнаружил дрейфующую капсулу.
– Капсулу, – медленно повторил Валуа, будто следователь, запоминающий мои ответы с целью выяснить, насколько тщательно я придерживаюсь одной версии событий.
– Этот сигнал передавался по всей системе. Я должен был любой ценой заставить его замолчать. Солнечный Дол никак не мог его не услышать, не говоря уже об апостолах.
– Мы не принимали никаких сигналов бедствия.
– Значит, он был… узконаправленный. – Я нахмурился, превозмогая головную боль, которую вряд ли можно было объяснить крошечным глотком из бутылки. – Понятия не имею, как сигнал сумел меня найти, но это единственное объяснение. Впрочем, все это можно обсудить и позже; если ты считаешь, что я сочиняю или брежу, то у меня в оружейном отсеке есть все необходимые доказательства. Я нашел дрейфующую капсулу и взял ее на борт. Вместе с содержимым.
– С содержимым?
– В капсуле пассажирка с того корабля. Который, кстати, мне вовсе не пришлось уничтожать. Он взорвался сам, как раз в тот момент, когда я собирался его таранить.
Валуа удивленно поднял брови:
– То есть ты уже был к этому готов?
– Ракета ушла в сторону. У меня не было возможности вернуть ее и заново заправить, и я пошел на таран. – Я понизил голос: – Да, Морган, я был к этому готов. Ты бы знал насколько. И как приятно было ощущать, что я собираюсь пожертвовать собой.
Удивление на его лице столь же быстро сменилось жалостью.
– Пока неожиданное событие не лишило тебя шанса на благородное самопожертвование?
– Ты не побывал в моей шкуре, поэтому тебе не понять.
Он медленно кивнул:
– Ладно, верю. Я заметил: когда ты улетал, было видно, что тебе не терпится искупить вину. Ты серьезно насчет капсулы? В самом деле что-то привез сюда?
– Не что-то, а выжившую. Я с ней разговаривал. Это вовсе не обожженный радиацией труп – капсула давала достаточно тепла, чтобы пассажирка могла со мной общаться. Она летела на корабле с Приюта.
– Единственная выжившая? Из скольких?
– Она почти ничего не помнит. Надеюсь, вспомнит, когда приведем ее в чувство.
– И что сейчас с этой… счастливицей? Она в криосне?
– Капсула повреждена, но я подключил ее к системе питания шаттла. Женщина снова уснула.
– Хорошо, – кивнул Валуа. – Значит, она не почувствует, как мы ее убьем.