Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания - стр. 56
Открытая терраса была расположена с другой стороны дома, с этой стороны участок представлял собой нетронутый кусок соснового леса, гораздо большего размера, чем окультуренная часть участка. Кроме больших строевых сосен, там было множество сосен различного размера; среди сосен была достаточно большая и довольно ровная площадка, на которой мы играли в крокет, не смущаясь некоторым количеством корней, через которые приходилось перескакивать нашим шарам. Там была горушка, на которой росла в изобилии брусника, а в другом месте были заросли черники. В августе у нас на участке росли грибы: маслята, моховики, сыроежки. Словом, и дача, и участок были не в пример лучше, чем у Швека. А кроме того, для меня там было еще одно громадное преимущество: у хозяев были дети моего возраста. Хозяин наш, Яков Вольман, работал старшим приказчиком в лавке купца Лангсеппа. Он был уже немолодой человек, приветливый и ласковый, очень плохо говоривший по-русски. В лавке он всегда был одет в жилет и пиджак и рубашку с крахмальным воротником, но без галстука. Здесь нужно сказать, что земля, на которой было расположено Безо, и вся земля вокруг принадлежала не крестьянам, которые ее обрабатывали, а различным немецким или, как тогда говорили, остзейским[150] баронам. Многие из этих имений были майоратами, то есть переходили после смерти владельца к старшему в роде и не могли продаваться. Поэтому помещики, чтобы получить доход с земли, отдавали ее крестьянам в аренду. Так и все Безо было построено на арендованной земле. Владельцем этой земли был барон фон дер Пален, потомок того барона Палена[151], который был одним из убийц Павла I. Он жил в своем имении Пальме, верстах в двенадцати от Безо.
Хозяин наш был женат второй раз. От первой жены у него было трое детей: сын и две дочери. Мать их умерла в молодости от чахотки, тогда отец их женился на ее сестре, тетке этих сирот. Когда у них родился сын, ее разбил паралич, отнялись ноги, бедная молодая еще женщина осуждена была всю жизнь лежать в постели. Домашним хозяйством заведовала ее мать – бабушка всех этих детей. В этой семье муж-хозяин был главой дома, по мягкости характера Вольмана он не был строгим хозяином, но если уж он высказывал какое-либо пожелание или приказание, его слушались беспрекословно. Девочки много помогали по хозяйству: доили коров, чистили на ручье медную посуду, собирали ягоды, помогали на кухне. Первое лето я мало играла с ними: они очень плохо говорили по-русски, говорили по-эстонски и по-немецки, а я немецкого еще не знала.
Этим летом у меня была еще одна забава: весной отец подарил мне щенка пуделя, которого мы назвали Бой. Он был не совсем породистый, черный, но кончик морды, грудь и концы лап у него были белые. У хозяев тоже были две похожие на пуделя собаки: черная – Неро и белая – Танец. Когда я шла с кем-нибудь гулять, все три собаки сопровождали меня.
По утрам я занималась немецким, читала, писала, но не говорила, немка как-то не умела приохотить меня, а так как она говорила по-русски, то я могла с ней прекрасно объясняться. Кроме немецкого, у меня было еще одно занятие. Весной отец купил мне рояль, и я стала учиться музыке с Екатериной Александровной Егоровой. Чтобы не забыть то немногое, что я успела выучить, во время трехмесячных каникул, я каждый день по часу играла на рояле. Один лавочник имел кроме лавки два дома: в одном он жил сам, второй дом стоял пустой, в нем в двух комнатах стояли рояли, на которых играли дачники и их дети, платя лавочнику определенную плату за час игры ежедневно в течение лета. В этом доме была еще открытая терраса, на которой каждый год устраивали любительские спектакли. Оба дома были расположены рядом с нашей улицей, на противоположной стороне улицы. Улица наша была безымянная, как и все остальные, за исключением одной длинной прямой улицы, проходившей вдоль побережья. На этой Морской улице было расположено главное количество дач. От нас до моря было минут пятнадцать ходьбы.