Фаворит. Полководец - стр. 5
Александр даже плечи расправил и привычно подкрутил усы, едва обнаружил, что его приподнятое настроение было воспринято вполне благосклонно. Ну и, ясное дело, не приметил, как ему в спину впился высокомерный взгляд Ольги. Хм. Вообще-то он о ней уж и позабыть успел…
Так, собирая людей, двигались весь остаток дня и ночь. Хорошо хоть они нынче светлые, потому как беженцы выходили на берег с завидным постоянством. Хотя и в небольших количествах. В целом не набралось и трех сотен.
С рассветом подошли к слиянию Шелони и Узы. Еще каких-то двадцать пять верст, и начнется самый сложный участок. Канал с шестью шлюзами, через которые враз и не проскочишь.
– Глядите!
– Что это?! – послышались возбужденные крики.
– Солнышко встает? – с сомнением предположила одна из девиц.
– Да какое тебе солнышко! Оно, чай, в той стороне встает, – махнул парень на восток, где и впрямь занималась заря.
– Пожар, поди, – высказался один из мужичков постарше.
– И недалече, – поддержал его другой.
– Чего шумите? – поднялся на ноги Александр. – Не заря это. А зарево. В пяти верстах вверх по Шелони, Порхов. Слышали гром ночью?
– Так гроза, думали.
– Гроза, – согласно кивнул Редькин. – Да только пушечная. А как уже полыхает, значит, пал город, – закончил он под общее «о-ох».
На остальных дощаниках и пароходике народ тоже всполошился. Все взоры устремились на юг, в сторону зарева. Пусть и светла ночь, но видно хорошо. А как иначе-то, коли полыхает целый город. Пусть и уступает Новгороду, тем не менее поселение изрядное.
Караван начал входить в поворот очередной петли, закладываемой руслом. Послышались громкие и отрывистые приказы капитана. Команды дощаников поспешили на свои посты с шестами наперевес. Вид пожарища напрочь отбил леность, зато возбудил желание побыстрее оказаться на Псковской земле. И каравану лучше бы избегать стремнины.
Вскоре вошли в Узу, и широкое речное русло сменилось узким. Не сравниться Узе с Шелонью. Построенный между нею и Черехой канал и то куда более полноводен. Впрочем, это не имеет никакого значения. Конечно, большим судам с серьезной осадкой тут делать нечего, но в остальном река служит транспортной артерией весь период навигации.
Успели пройти с версту, когда справа затрещали кусты и на берег выбежало сразу десятка два человек. Уже окончательно рассвело, а потому беженцев распознали сразу. Вот только одежда на них подранная да в копоти. Кто-то в окровавленных повязках. И у всех на лицах тоска, надежда и мольба одновременно. До суши рукой подать, а потому видно все совершенно отчетливо.
– Елизар, Добрыня! – подойдя к борту, окликнул Александр.
Вид решительный, взгляд злой. Видно, что мается от бессилия. Сжимает свой карабин, оглаживает патронташи на груди и пистоли на поясе. Но ничего не предпринимает. И не предпримет. Инициатива среди лешаков приветствуется, но только разумная. За глупость же можно и головой поплатиться. А что горше всего, так и честным именем.
Редькин отвернулся, чтобы проследовать на нос и переговорить с взводным, вышедшим на корму. Встретился взглядом с девицей Ольгой. Сам не зная отчего, виновато улыбнулся уголками губ, легонько пожал понурыми плечами и едва заметно вздохнул, выражая сожаление по поводу собственного бездействия. И получил ожидаемо презрительный взгляд.