Фатальная ошибка опера Федотова - стр. 9
Но сдержался. Не заржал. И даже дал пару мудрых советов, как более опытный в укладывании девочек в горизонтальную плоскость человек.
Немой, насколько я был в курсе, вообще такого опыта не имел. Нет, конечно, девственником он не был, но вот именно ухаживать, убалтывать девочку на постель…
Ну бля!
Слова “Немой” и “убалтывать” тоже в одном предложении смотрелись крипово…
Короче, я ему чего-то такое посоветовал, типа, не ждать, а брать свое…
Если бы я в тот момент знал, что Немой, сука каменная, про мою маленькую сестренку Альку говорит… Я бы его прямо там в маты вколотил, в лес вывез и закопал, блять!
Но Немой не говорил, как зовут девочку, вообще про нее ничего не говорил, кроме того, что она умница-красавица-отличница-инстадевочка. И еще, что у нее парень есть. И этот парень, типа, приятель Немого. А у приятеля забирать девочку – очень неправильно.
Дед его этому не учил.
Короче, понятно, насколько там все было запущено.
И я не особо верил, что у этого придурка дело выгорит.
Ни одна девочка, особенно, если он не врал, и она реально умница-красавица-отличница и инстадевочка, на такого придурка не поведется. А если поведется, то она – не вот это самое, то, что он говорил…
Когда выяснилось, что моя сестренка Алька, которая реально умница-красавица-отличница и инстадевочка, все же повелась на такого придурка, у меня реально башню снесло.
Я даже разговаривать с Немым не собирался, когда узнал.
Встретил и сразу ударил.
А потом еще раз. И еще. Короче, от души прямо насовал ему. И не сразу понял, что он толком и не защищается, покорно позволяя себя мутузить и только лениво прикрывая жизненно важные органы. Давал мне время выпустить пар, сука хитрая.
И очень, просто очень настырная. И нихрена не боящаяся. Потому что наши наезды, а к делу подключился вскоре и Мишка, мой старший брат, и потом отец даже, вмешательство которого у нас в семье всегда проходило по категории: “крайний вариант, когда надо тупо снести объект с лица земли”… Короче, Немой эти наезды и требования оставить нашу маленькую девочку в покое просто игнорировал, привычно включая равнодушное бревно с глазами. Все слышу, все понимаю, делаю так, как считаю нужным.
В итоге, нам пришлось смириться…
Ну, а куда деваться?
Алька закатила истерику, выбивая себе право на личную жизнь с тем, с кем хочется, а она – не мы с Мишкой. Против нее у отца оружия никогда не было. Потому что это для нас с Мишкой он – отец. А для этой мелкой засранки – папочка. И глазками так – хлоп! И у главного прокурора города сердчишко сразу – блямс! – и мягонькое становится, бери и лепи, чего хочешь… Оружие массового поражения, короче, глазки эти Алькины, реснички и фирменное “папочка”.
Так что Немой у нас теперь – член семьи, и косо на него никто не смотрит. Даже когда он, тварь, обманным движением бьет по физиономии ближайшему некровному родственнику…
– Пиво? – гудит Немой, привычно поводя плечами, чуть сведенными после спарринга.
– Давай… – соглашаюсь я, думая, что некоторая анестезия сейчас точно не помешает. Опять же, рот спиртным прополоскать – самое оно, а то, похоже, зубом все-таки зацепил что-то там внутри, слишком уж вкус металлический на языке.
Мы выходим из зала, топаем за угол, в самую обычную пивнушку, привычную всем обитателям небольшого клуба, в котором мы периодически отводим душу, колошматя друг друга. Этот зал еще деда Немого помнит. Хорошее место, с хорошей аурой, как бы сказала моя умница-сестренка.